– Пироги мне на свадьбу испечешь, – усмехнулась Василиса. – Иди уже, успокойся. Накажу близнецов как полагается. Но, здесь ведь дело об оскорблении чести и достоинства, потому придется их на суд вызвать.

– А надо ли? Это же суд! – ужаснулась Марья.

– А как ты хотела? Чтобы я их по попке отшлепала? Надо, чтобы всем урок был!

– Как бы я знала, что ты с этой шалости завертишь, – заохала Марья.

– Шалость шалости рознь. Это уже не шалость. Это унижение, оскорбление чести и достоинства человека.

Время до обеда Василиса проводила в своем волшебном саду. Яблоньки, груши, вишня, апельсины и много других фруктовых деревьев и кустарников росло у нее. Всяк, кто в путь дальний отправлялся, получал от нее наказ – привозить из иноземья саженцы…Василиса знала, что многие в ее сад тайно пробраться пытались: думали – яблоки молодильные на яблонях у нее и цветы, дающие вечную жизнь, растут. Василиса не опровергала и не поддерживала эти заблуждения. Что ж, каждый волен думать, что ему вздумается. А вот ей нынче над делом сложным предстоит самой подумать.

Ведь как все просто! Человека заколдовали, и он – старик. Если с магии и волшебства начать, то самый верный путь такой: тот, кто наложил заклятие, тот и исправить должен. Но в этом случае исправлять уже некому. А любое другое волшебство может привести к непредсказуемым результатам. Да и в волшебстве ли дело? Что-то иссушило душу и тело этого молодого мужчины. Он может и не догадываться в чем истинная причина его болезни.

Снова стала она расспрашивать клиента.

– Случай ваш неоднозначный. Скажите, в доме той ведьмы кто-нибудь живет?

– Девочка там живет, правнучка ее.

– Сколько лет девочке?

– Лет тринадцать, думаю. За ней соседка присматривает.

– В доме вещи от ведьмы остались?

– Мебель – рухлядь одна. Жила ведьма бедно. Одежда у девчонки вся в заплатах.

– Что жена ваша? Любовь у вас была к ней?

На этом вопросе вдруг Анисим поперхнулся и глаза потупил.

– Вижу я, что брак ваш по договору был, так?

– Да, я из зажиточной семьи, а за женой моей приданное хорошее давали, вот и настоял родитель мой. – Анисим вздохнул, и глаза его грустью подернулись. – Любить я ее старался. Да только впустую это. Детей мы не народили. Жена тоже холодна ко мне была, так мне казалось. А теща злилась на меня, что внуков нет. Вот я с ней и поскандалил. Она меня в измене обвинила. А я чист, хоть и думал порой. Нравилась мне одна вдова молодая пригожая. Как пройду мимо ее крыльца – душа стонет. Тянуло меня к ней.

– Безответная любовь, поди, все соки из тебя и вытянула?

– Отчего же безответная? Мне всегда взглядом жарким отвечали. Думаю, что Любава тоже ко мне тянулась.

– Что ж…В эту ночь тебе туго придется – ослабнешь так, что и с кровати встать не сможешь. Смерти не бойся. Завтра утром я исцеление принесу.

Сказ о ведьминой правнучке

Не стала Василиса откладывать дела в долгий ящик: надо в беде Анисиму помочь. На вечерней зорьке умылась Василиса родниковой водой, вошла в особую светелку, заперлась на ключ. Сняла с ног туфли, сбросила одежду и, оставшись в одной белоснежной шелковой сорочке, обернулась…голубкой. Полетела она в ведьмин дом по адресу, указанному Анисимом.

По деревне, в пушистой сочной зелени, как ручеек, петляла тропинка, и шла по ней милая девчушка. Светлые волосы в тугие косички уложены. Потертые на коленях застиранные джинсики и дешевая футболочка – вот и весь наряд. Это была Аленка, та самая ведьмина правнучка.

Аленушка неторопливо шла от колодца домой, прикидывая и размышляя, что да как. Ведь соседка Агафья не век помогать будет. Говорит, ей в ученицы надо идти. Белошвейкой или кружевницей в городе она сможет не надрывая спины заработать на кусок хлеба. Ну разве что ослепнет с годами и горбик заработает. Все равно есть шанс счастливый билетик вытянуть. Вдруг зажиточный горожанин ее в жены возьмет?! Опять же развлечений больше в городе. Но что-то не хотелось Аленушке из этих мест уезжать, бросать могилы отца и матери, хоть и не жилось ей легко и спокойно. Прабабку ее побаивались, а как умерла, стали на Аленушке свой прошлый страх вымещать. Только и перебивалась она, собирая урожай с огорода, да продавая травы и коренья. Старик один стал досаждать, замуж звать. Рано ей еще замуж, да и не за старика она бы хотела пойти.