Религиозные, психологические и философские техники (такие как: молитва, упражнения, медитации, созерцания, физические движения, речитативы и т.п.) имеют свое начало.

Таким началом является источник знания, который учитывает, какая техника, кем и каким образом примененная, какой будет иметь эффект.

Если это так, а мы утверждаем, что так оно и есть, то становится ясно, что случайное применение этих техник вряд ли даст желаемый результат.

Действительность еще более сурова. Выбор технических приемов и упражнений на абум не только не ведет к желаемому результату, но даже более того: их применение в неправильном порядке, не соответствующем той или иной общине, или в неправильное время, или путем натаскивания – фактически «обуславливает» (дрессирует) людей вести себя подобно автоматам.

Если первую ссылку (на источник знания) не так-то легко доказать, то уж второе утверждение (касающееся обуславливания) вполне поддается подтверждению. Подвергая произвольное людское сборище упражнениям, в полной уверенности, что они принесут «неотвратимые» результаты, вы вселяете в людей веру, что эти результаты уже происходят, и обуславливаете их веровать.

Автоматическое применение обучающих программ с мыслью, что эти программы имеют универсальное применение, свидетельствует о деградации обучающей системы. Люди всегда копировали то, чему их обучили только частично, или то, что они подсмотрели у других, напрочь забывая о необходимости сознательного руководства в этой работе.

Вот почему растет свалка «систем». Каждая из них когда-то представляла ценность, но ни одна из них не была универсальна.

Человек, знающий первооснову упражнений и подобных вещей, способен сразу же установить природу общины, для которой первоначально данные упражнения были прописаны, и делает он это, просто наблюдая характер упражнений. Слишком часто, однако, случается так, что люди следуют формулировкам, которые принадлежат другим, чуждым им культурам (и были «импортированы» в их культуру, а не введены посредством разумной адаптации) или изучают техники, которые годятся скорее для их предков или прародителей.

В каждой эпохе задача тех, кто знает происхождение и функцию упражнений и прочих процедур, состоит в том, чтобы подходящие формулировки были предложены заинтересованным людям. На пути их усилий неизменно встают изношенные формы, которые в глазах почитателей древностей и обычаев всегда окружены ореолом святости.

Существует и другое непонимание, которое традиционно усиливало невежество людей в отношении гибкости упражнений и техник: состоит оно в буквальном применении относительной истины. Когда классу учеников или отдельному человеку сообщают: «Это упражнение самое важное, самое существенное, единственное в своем роде и т.д.», то так говорится для того лишь, чтобы зафиксировать внимание ученика на этом упражнении, а не для того, чтобы он принял эти слова буквально и поспешил сделать вывод, что волшебный ключик, наконец-то, у него за пазухой.

То, что для одного – волшебный ключик, для другого может оказаться жерновом на шее.

Поэтому долг студента состоит в следующем:

1. Отметить, что заявление относительно упражнений является функциональным, а не каким-то непререкаемым символом веры.

2. Осознать, что та или иная деятельность может считаться абсолютно верной только в одном смысле – она должна осуществляться так, как если бы на данный момент это было самым важным делом.

3. Стараться не смешивать изучение, осуществляемое под руководством, со случайным изучением по собственному почину – без соответствующего на то разрешения.