– О чем ты думаешь, разговаривая так с ее светлостью? – проговорила она недовольно, когда мы остановились подле огромного дуба в саду, а слуга начал выкапывать яму. – Неровен час, впадешь в немилость, что будет тогда с твоей судьбой?

– Можно подумать я сейчас в милости у нее, – отрезала я, опускаясь на колени, чтобы положить собаку в могилку.

– С чего взяла, что это лорд Стаф собаку убил? – спросила Амелия, дождавшись, пока я засыплю пса землей и перестану реветь.

– Видела, – ответила, вытерев нос и поднимаясь на ноги.

– Что значит видела? – нахмурила брови Амелия.

– Не знаю как объяснить, – проглотив комок в горле, ответила я. – Словно видела последнюю минуту жизни Рики. Ужасное ощущение. Минута перед смертью, – вновь заревела.

Амелия, помолчав, окинула меня взглядом, затем приобняла за плечи и повела в сторону особняка. Едва только мы вошли в холл, как со второго этажа донеслось:

– Снова ревешь? И зачем тебя вечно ревущую держат здесь? Продали бы уже кому-то на потеху, что ли.

– Стаф, – процедила я сквозь зубы, наблюдая за спускающимся по лестнице пятнадцатилетним парнем, на губах которого играла его неизменная издевательская улыбка. – Это ты моего Рики убил! – хотела было кинуться на него, но Амелия с силой дернула к себе, остановив мой отчаянный порыв.

Мальчишка всего на мгновение сощурил свои темно-синие глаза, затем ухмыльнулся:

– Одной воняющей псиной стало меньше, подумаешь! И он не твой был, этот Рики. Здесь нет ничего твоего. Даже ты сама себе не принадлежишь, чертова ведьма. А я захотел и убил. Имею полное на это право. Так что помалкивай, девчонка, дабы не злить меня. Уяснила?

Сказав это, он с царственным видом прошел мимо меня. Амелия же сдавила мое предплечье так, что я едва не застонала, и потащила меня на второй этаж.

– Не вздумай цапаться с молодым лордом из-за пса. Ему-то ничего не будет, а вот ты пострадаешь. Ты что, не видишь, как он на тебя реагирует? – проговорила тихо она, уже когда мы вошли в мою комнату.

– Я пожалуюсь графу Сорасу, раз уж графине нет дела до того, как ведет себя ее младший сын, – пытаясь унять дрожь в голосе, проговорила я. – Он просто забил мою собаку камнем. И бросил умирать. Это ж что такое он за существо! М..можно мне будет пожаловаться его светлости? – напряженно спросила у Амелии. – Я ведь никогда не обращалась к нему.

– Я думаю можно, – подумав, ответила экономка. – Если он не вмешается, то этот дьяволенок скоро не только на собаку камнями замахиваться станет. Избалован донельзя. Никакой управы уже нет на него. Думаю, ему не помешает взбучка от старшего брата, – она повела бровью. – Только графине не следует говорить о том, что ты хочешь пожаловаться на лорда Стафа. Меньше знает…

– …крепче спит, – закончила я фразу и устало выдохнула. – Конечно не скажу.

– Вот и хорошо. А теперь ляг, поспи немного, – Амелия приобняла меня и кивнула на кровать. – Пока Хельсана у модистки, ты отдохни. Я на сегодня отменю твои уроки по пению и танцам.

– Спасибо вам, – я вымученно улыбнулась и когда Амелия вышла, закрыв за собой дверь, просто рухнула на кровать, снова заревев.

Промучившись от слез, которые просто рекой лились из моих глаз, я наконец выбилась из сил и заснула. Странный сон. Никогда еще такого со мной не было. Лес. Какое-то до боли знакомое место. Все в тумане…и я брожу от дерева к дереву, оглядываюсь и снова иду куда-то. Словно ищу что-то. Словно наяву. Затем мост и высокая фигура мужчины вдалеке. Плащ черный, развивающийся. Я на одном краю, мужчина другом. Между нами пропасть и только этот горбатый деревянный мостик, словно ниточка соединяющая миры. Что-то тянет меня шагнуть на эту скрипучую деревянную опору, но я делаю шаг назад. Внутри все так и воет…назад. Только не на тот берег пропасти. В какой-то момент туман рассеивается, и мужчина на противоположном берегу начинает медленно оборачиваться в мою сторону. В этот момент рядом вдруг оказывается моя мама, которая говорит мне строго: «Не кровью единой…» и резко толкает на мост…И мой крик…