Не стоило брать Гордона в это путешествие. Парень изначально был слаб, а когда у космобиля пробило бак с горючим, сломился окончательно.

Дик шумно выдохнул и допил остатки на дне бутыли.

По крайней мере, Гордон умер счастливым.

Он встал и, шатаясь, пересёк ставший ненужным корабль. Рука сама протянулась к кнопке аварийного входа.

Это сработало! Не знаю, что я сделал, но это сработало.

Кто бы мог подумать, что сложный, неукротимый инстинкт может быть остановлен с помощью обычного миража. Стыдно признаться, что в отчаянии я просто смоделировал наиболее часто встречающиеся образы из памяти подопытного лемминга. Почему они оказались такими привлекательными для остальных? Кто знает…

Сейчас я жду транспортную компанию, которая заберёт меня и зверей с этого безжизненного куска камня. Всего через несколько часов научный мир сможет собственными глазами увидеть живых представителей Lemmini Orbis.

С затаённой надеждой я смотрю на подопечных, мирно спящих в своих анабиозных капсулах. Кто знает, может, именно эти три некрасивых, но по – своему обаятельных зверя смогут возродить свой угасший вид в стенах лучшего НИИ всего Межпланетного Союза.

В конце концов, что может пойти не так?

Здесь красиво.

Космос раскинулся вокруг картиной из миллиардов сверкающих звёзд. Словно какой-то ювелир рассыпал драгоценные камешки по бархатному полотну.

Артур прикрывает глаза и сглатывает.

А ещё тут тихо, да так, что собственное дыхание кажется оглушительно громким.

И пусто.

Артур снова открывает глаза и всматривается в космическое пространство.

К невесомости, за пятнадцать лет жизни, он успел не только привыкнуть, всё-таки родился на корабле. Даже когда внезапно отключали гравитацию совершенно спокойно продолжал делать свои дела и даже получал от возможности «летать» некое удовольствие. Но сейчас всё совершенно иначе. Не так уж и приятно парить в открытом космосе, когда единственное что удерживает тебя рядом с домом – это страховочный трос.

А ещё страшно.

Жутко от мысли, что никто не придёт.

– Мам, а как там, в открытом космосе? – маленький Артур смотрит на чёрную бесконечность с жутким интересом. Всё стекло, на уровне своего роста, запачкал отпечатками ладошек. Да и сейчас Артур стоит к нему вплотную, прижимается к холодной прозрачной поверхности оставляя новые следы.

– Холодно, сынок. – Артур оборачивается и видит, как мама болезненно улыбается. – И не привычным, живым холодом, а ирреальным, каким-то неправильным… мёртвым.

– А что такое ириал… ирреально, мам?..

Артур кое-как заставляет себя обернуться в этой пустой невесомости. За спиной – корабль – маленькое судно, бывшее ему домом с самого рождения. А внутри – команда, ставшая такой же семьёй, как и мама.

– Ну что, ты там как? Всё в порядке? – слышится в динамике.

– Да, – конечно, нормально. После выхода в открытый космос прошло совсем ничего. Полчаса где-то, а может и того меньше. Часов здесь нет и время чувствуется по-другому. – Всё в порядке, дядь.

Артур привык за все эти годы называть капитана дядей и только при посторонних звал по имени-отчеству.

– Как там мама?

– Всё в порядке. – Врёт, понимает Артур по заминке, по дрожи в голосе. – Устала только немного, прилегла.

Артур сглатывает и кивает, хотя с такого расстояния, да ещё и в скафандре, с корабля его жест вряд ли видно.

– Ты только не переживай. И кислород осторожно расходуй. Мы вызвали помощь. Они придут. Обязательно…

На боку красуется гордое название: «Титан», только краска местами пооблупилась. Подправить хотели на ближайшей станции.