– Пардон, не расслышал. Как вас зовут? – осмелился Жидков переспросить.

– А это не страшно, что не расслышали. Это со многими случается даже в идеальной тишине. Абадонин моя фамилия. Ну, так что у вас за проблема? Что это вы такие понурые?

“Есть от чего”, – подумали мальчики, и объяли цепочку событий, которые их привели в ресторан, но привели их не отпраздновать результат этих событий, а попытаться о них забыть хотя бы на время ресторана.

Начало – штука неуловимая, и остаётся удивляться, как нам удаётся хотя бы что-нибудь назвать словом начало, ибо буквально к любому началу примыкает другое начало, к другому началу – третье начало, и так и во времени и в пространстве процесс углубляется до бесконечности, или пока не упрёшься в вопрос, когда и с чего началась Вселенная? или пока не надоест. Не будем себя потому утруждать поисками лучшего начала в истории Жидкова и Литовкина, а, скажем, начнём со звонка телефона, который раздался в квартире Литовкина в момент в высшей степени неудобный. Однако, Литовкина тут же смело с подмятой им толстой негритянки, как после выплеснутого ведра сметает обрызганного кота с сухой, но в смерть испугавшейся кошки. И причина такой поспешности крылась не в том, что звонка ожидали, а в том, что у потрёпанного телефона (его то швыряли на пол намеренно, то роняли на пол нечаянно) не было тёплых чувств к хозяину, и он в основном угрюмо молчал, иногда по нескольку дней подряд.

– Морская еда! – закричала трубка, которая двухмильными проводами соединялась с трубкой Жидкова.

– Где будем трахать твоих русалок? – деловито спросил Литовкин, для которого всё буквально на свете было так тесно связано с сексом, как всё, находящееся в океане, тесно связано с океаном. – У тебя или у меня?

– Между морской едой и русалками, – отвечал Жидков, не скрывая язвительности, – связь, разумеется, прослеживается. Но в этот момент я не о бабах, я о товаре говорю. Похоже, я отыскал товар, который можно назвать идеальным. Закупаешь у бедствующих рыбаков тонну креветок или крабов, перебрасываешь их в Лос-Анджелес, и моментально, за пару дней, реализуешь в торговые точки, то бишь в магазины и рестораны, за замечательную прибыль.

– Отменная мысль! – сказал Литовкин, человек всегда лёгкий на подъём, поскольку с первого дня в Америке он всяким работам и начальству предпочитал свободу вэлфера. И больше всего он любил отправиться туда, где за бутылкой алкоголя можно было с энтузиазмом обсудить новенькую идею.

– А как перебросить эту тонну? – проявил он похвальную сообразительность.

– Самолётом или машиной. Первое дороже, но предпочтительнее: продукт будет свежий, не замороженный. Машиной – придётся замораживать. А сбывать… Ты только подумай, как просто сбывать подобный товар! Здесь пропасть всевозможных ресторанов, в которых блюда с дарами моря так оккупировали меню, что в нём не нашлось места для гамбургеров.

– И у всех есть свои поставщики, – воткнул Литовкин мягкое но, с тем, чтобы приятель оценил его осторожность и осмотрительность, без которых в бизнесе каши не сваришь.

– Ценой перебьём, – отмахнулся Жидков, выказывая мудрость предпринимателя, которому мешает конкуренция, и тем ссылаясь на собственный опыт (пусть не глубокий, но широкий) ведения бизнеса в Америке.

Конечно, в начале эмиграции, которая в Лос-Анджелесе началась, о собственном бизнесе речи не было. Попав в Америку, он обнаружил, что оказался без специальности, поскольку выехал из России с профессией учителя истории отечества, сильно исковерканной коммунистами. (Тут автору следует пояснить, что он не пытается принизить историю отдельного государства, а уж тем более России. По мнению автора, искажена и, таким образом, исковеркана вся история человечества). Любая работа его бы устроила, лишь бы она помогала оплачивать пропитание и жильё. После многих звонков по объявлениям и многих неудачных интервью ему повезло, наконец, устроиться в качестве помощника сантехника в небольшую компанию “Хоуле Пламинг”. Через пару недель Жидкова уволили за