Вот как-то раз увидела в ленте пост о самореализации и первых шагах. Прочитала, задумалась. И вправду нет у неё коммерческой жилки. Себя показать не может, и рассказать толком, чтобы людей заинтересовать, не получается. Стала об этом думать Васелина. Решила: пойду искать, кто может меня научить.

Сказано —сделано. Взяла с собой ломоть хлеба и водицы чистой. Блокнот и ручку с карандашом. Идёт, всё примечает, а как же, вдруг понадобится. За крутым поворотом догнала девушку, идёт горюет.

– Что стряслось? Чем могу, помогу.

– Всё хорошо, – скороговоркой произнесла она, вздрогнув. Не ожидала, что кто-то её услышит, тем более увидит.

– Вижу, что хорошо, глаза красные от слез и нос припух. Если так «всё хорошо» выглядит, то я такого не желаю. Пусть будет у меня «всё замечательно», – так передразнила ловко девушку.

Девушка глаза свои красивые от слез опустила, да и всё рассказала.

– Люблю вышивать. У меня как не картина, так целый мир. Прислушаться, ветер в листе гуляет и цветы между собой наговаривают. А мне говорят, что на этом сейчас не заработаешь. Что блажь это, лучше иди грядки прополи, сколько их полоть-то нужно. Одна отрада – цветы.

– И что с цветами не так?

– Что-что, вырвали с корнем. Утром встала, а клумбы пустые. Сердце так в пятки и провалилось.

– Кто же мог?

– Кто-кто? Родственники мои любимые.

– Я вот пошла искать, кто научит продвигать сказки мои. Иду, не знаю куда, ищу, не знаю что. Ничего, иду. Дорогу осилит идущий.

– Может возьмёшь меня с собой. Я много не ем, может, чем в дороге сгожусь. Нет желания домой возвращаться.

– А так-то куда путь держала?

– Да шла, куда ноги несут, а глаза не глядят.

– Интересное, конечно, направление. Что ж, пойдём, вдвоём веселее.

Шли они шли.

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Наступают сумерки, впереди деревенька, зашли в крайнюю избу. Их приветливо встретила старушка, напоила, накормила, спать уложила. На рассвете только запели петухи, наши путницы встали. Поклонились в ноги и спрашивают, чем за гостеприимство расплачиваться.

Пожала старушка своими худенькими иссохшими плечами.

– Да ничего не надобно. Попутного ветра в дорогу.

Девушка протянула ей вышитый носовой платок. В знак благодарности. Идут дальше, решили срезать, здесь только лес пересечь и город рядом. Пошли вдоль реки. Слышат, кто-то причитает. Выходят на полянку, а там девица рябенькая сидит возле реки и плачет.

– Что случилось? Может, помощь какая нужна? Чем можем, поможем.

Подняла она из речки руки, показывает. Они иголкой истыканы.

– Рисовать люблю, а мне говорят, на этом не заработаешь. Лучше в швеи иди. А я в этом деле полный профан, единственное, эскизы нарисовала, что сейчас в тренде. Так меня с позором выгнали и не заплатили. Домой идти страшно. Будут нахлебницей обзывать. Хоть что делай, всё равно нахлебницей буду. Пойду лучше в речку сигану.

– Эээ, нет, умереть ещё успеешь.

– А пойдём с нами, втроём веселее, да и места тебе знакомые. Мы идём искать, кто поможет продвигать наши умения.

– Возьмите меня с собой.

Так и пошли они дальше.

Вечереет, нужно ночлег искать. Не успели засветло. Поплутали малость. Увидели огонёк на опушке леса. Постучались в избу. Дверь открыла старушка.

– Столько лет мимо моего дома никто не проходил, а тут целых три гостя!

Пригласила в избу, накормила, напоила и давай расспрашивать, куда путь-дорогу держат, может заплутали. Леса здесь глухие, не каждый смелый, бывалый пойдёт.

Рассказали всё без утайки.

– Э, что задумали. Ладно, утро вечера мудренее, ложитесь спать, на полу постелила. Не обессудьте, перин не имеется.