пожалуйста только не он только не сейчас

Она глубоко подышала и сумела успокоиться. Так или иначе, эта чёртова кукла сумела задеть мистера Кинга. Так или иначе, от этой демонической сущности в теле куклы следует избавиться. Всё летит к развязке.

Поэтому все две недели она была спокойна.

Все две недели, что Алина отдыхала с мужем в Египте, в отделении царил покой и порядок. Никто не умер.

Правда, на десятый день случилось кое-что страшное.

– Доктор, я хочу умереть.

Мария смотрела в абсолютно сухие и осмысленные голубые глаза пациентки и тряслась от холода. Она слышала эту фразу пару раз и раньше (в других больницах), но таким твёрдым и уверенным тоном – впервые.

Первый ребёнок этой женщины умер в месячном возрасте. Две следующие беременности закончились выкидышами. Эта была четвёртой и – как оказалось позже – последней. Ребёнок умер в реанимации через сутки, матку пациентке пришлось удалить по некоторым показаниям. Она повторно оказалась в реанимации за короткий срок – за двенадцать часов до разговора с Марией она выбросилась из окна четвёртого этажа. Она получила пару переломов, но в целом осталась жива и здорова.

Мария смотрела ей в глаза, и ей не хватало духа начать её отговаривать.

если бы она умирала я бы её проводила

Женщина не умерла, и Мария не понимала, что происходит. Вернее, она что-то почувствовала, что-то едва уловимое, что не смогло оформиться в мысль…

***

– Здравствуйте, Мария Эдуардовна! Я вернулась!

Мария слабо улыбнулась – на руках Алины был Глюино. Ей показалось, что кукла выглядит бледнее прежнего. Ещё – что Алина сама не осознаёт, что кого-то держит на руках.

Спустя час она с двумя коллегами летели в сестринскую на истошный вопль одной из медсестёр. Когда они оказались на пороге, та бросилась к ним (к Марии, потому что все, кому страшно или больно, всегда бросаются к ней), не в состоянии произнести ни слова.

– Успокойся и объясни, в чём дело, – потребовала Мария, отцепляя медсестру от себя.

– Здесь… здесь кто-то есть!

В сестринской стоял кавардак, словно и вправду в ней орудовал грабитель. Правда, ничего не пропало, как выяснилось впоследствии, и окно, через которое можно было попасть внутрь, было закрыто. Только цветы в вазе – подарок мужа одной из женщин – иссохли, будто простояли там месяц. И икона, висевшая на стене, оказалась растерзанной в щепки.

– Ты права, – задумчиво проговорила Мария. – Здесь кто-то

что-то

есть, и эта тварь голодна.

***

– Дэвид, вы справитесь без меня?

– Да, кон… что?! Где ты?

– Я еду в больницу.

– Прошу прощения, а где ты работаешь?

– Дэвид, послушай, он достал меня: у меня температура и страшный кашель, я еду в ближайшую больницу, где есть пульмонология. К счастью, она в полукилометре от дома. Слушай меня внимательно: свяжись от моего имени с «Гранадо», пусть начнут делать Агента Мэдса как можно раньше.

Мария нажала на сброс, не дожидаясь его следующей реплики. Ей не нужна жалость, ей нужно спасти свою жизнь.

***

Спустя неделю – Мария как раз немного пришла в себя и ей разрешили пользоваться мобильным телефоном – раздался звонок.

– Где ты, твою мать? – раздался в трубке голос Антоныча. – Эклампсия на столе, острая печёночная недостаточность, острый лейкоз – это три разных смерти за неделю.

– Я в больнице, у меня пневмония…

– Возвращайся немедленно! У нас тут люди умирают!

***

Ей пришлось вернуться через пару дней – и сразу воцарился относительный порядок. Правда, медсёстры ещё не отвыкли сломя голову бежать на любой сигнал тревоги и не отключали мониторы практически никогда. Марии всё ещё было плоховато, она старалась отлёживаться на дежурствах, но одно она знала точно – в этой схватке она победила. Пока превосходство за ней.