И ещё много других интересных и красивых игрушек, словно изготовленными если не Фаберже (о котором Поле как-то рассказал знакомый соловей, праправнук соловья, живущего у того самого мастера), то уж его учениками точно.

Зуйка, наблюдая за Полей, тащившей всё в кукольную коляску только лапками успевала взмахивать.

«Зачем тебе это? Куда ты будешь всё девать?»

«Отстать! – пыхтела Поля, снимая с ёлки очередной шедевр. – Что оно тут висит зазря! Никому не нужное!»

«А тебе нужное? А у тебя оно будет не зря?» – возмущалась Зуйка.

«А мне нужное! Уйди с дороги!»

Зуйка отскочила в сторону, пропуская Полю с красивым светильником в форме водяной лилии, в центре которой горел крошечный огонёк.

«Смотри, тут уже некуда ложить!» – Зуйка обмахивалась хвостом с прицепленным к нему бантиком.

«И правда, – огорчилась Поля, пристраивая сверху последнюю игрушку. – Теперь надо всё это поднять на чердак.»

Внезапно хлопнула входная дверь, свечи моментально погасли и зал погрузился в полумрак. И только от игрушек продолжал исходить лёгкий мерцающий свет. Особенно от тех, что лежали в кукольной коляске.

В зал, медленно переставляя длинные лапы, вошёл огромный королевский дог.

«Ой, мамочки,» – пискнула Зуйка, со всех лап пытаясь кинуться наутёк, да только бант на хвосте зацепился за еловую ветку, и не пустил мышонка дальше.

Поля сначала хотела в обморок упасть и притвориться мёртвой, но потом испугалась, что пёс Зуйку съест. Вон как у него живот подвело! Сразу видно, что недоедает!

Поэтому она схватила первое, что попалось в лапки, и замахнулась на страшного пса:

«А ну иди отсюда, чудовище!»

Пёс, явно не ожидая такой храбрости от маленькой мышки, даже пасть открыл. А Поля с размаху запустила в него тем, что было у неё в руках – клубок ниток. Хорошо, что дог успел уклониться в сторону и клубок пролетел мимо.

Пёс проводил его взглядом, потом улёгся на лапы и протянул морду к Поле. Вполне, между прочим, дружелюбно!

«Вряд ли ты сможешь сама всё это добро, – пёс кивнул головой в сторону коляски с игрушками – поднять наверх. Да и не для того я тут нахожусь, чтобы позволить растаскивать добро всем, кому только не вздумается и куда кто захочет.»

Мышка насупилась.

«Они тут всё равно висели никому не нужные. А у меня будут красиво лежать. Или даже висеть. Я на них любоваться буду и радоваться.»

«Да? – весело уставился на неё пёс. – Почему ты так думаешь? Что там для тебя ценного такого?»

«Ну вот смотри! Вот видишь, семейство кроликов на прогулке? Смотри, какие потешные крольчата гоняются за бабочками! Это же про радость! Про открытие нового, неизведанного, про то, как маленькие крольчата делятся вместе со взрослыми познают мир и себя в нём! Ну скажи же, это восхитительно!

А вот художник бельчонок! Вот смотрю я на него, и понимаю, как это здорово, когда из чистого белого листа создаётся прекрасная картина, которой раньше никто не придумал, на которой нарисована радость, и от неё тоже другим радостно, и мне тоже!

Вот кошачья семейка. Ведь так трогательно и мило, что вся семья собралась за одним столом, и все любят друг друга и одаривают теплом и мурчанием!

Ну да, я понимаю, собаки не очень любят кошек, я тоже к ним отношусь насторожено, но согласись, это очень милая семейка! И добрая, гляди какие они хорошенькие!

Швейная машинка – ой, это тоже про творчество, про создание нового, и иногда даже из старого. Это так интересно и захватывающе! Можешь любого паука спросить, который ткёт паутину….

Вот эта сова – она такая мудрая, но всё равно читает книгу, и значит, ей это интересно, а может, она туда свои знания записывает и потом своим и чужим совятам читает… Я не знаю, но мне так интересно, что же там написано, и я тоже хочу читать и писать всякие разные истории.