И он поднял яблоко и откусил кусочек, но едва успел он сделать это, как тут же позабыл о Мастерице и о том, что собирался привезти ее домой.

– Что это, с ума сошел я, что ли? – сказал принц. – Зачем это я запрягаю коней?

И он отвел лошадей в конюшню и пошел вслед за гостями во дворец и вскоре решено было, что он женится на сестре невесты, той самой, которая бросила ему яблоко.

А Мастерица все сидела на берегу моря и ждала принца, но он так и не появился. Наконец она поднялась в гору и, пройдя немного, увидела хижину, стоявшую в рощице, совсем недалеко от королевского дворца. Она вошла и спросила, нельзя ли ей пожить здесь. Хозяйкой хижины была старая женщина, такая несговорчивая и сварливая, каких свет не видывал. Поначалу она наотрез отказывала Мастерице в пристанище, но в конце концов за добрые слова и хорошую плату старая ведьма разрешила ей остаться. В хижине было темно и грязно, как в свинарнике, и Мастерица сказала, что приберется немного, чтобы их дом стал похож на людское жилище. Карге ее предложение снова пришлось не по вкусу, она рассердилась и оскалила зубы, но Мастерица не обратила на это никакого внимания. Она взяла сундучок с золотым песком и бросила горсть его в огонь: золото расплавилось, забулькало и потекло сквозь каминную решетку. Вскоре вся хижина оказалась вызолочена изнутри и снаружи. Но как только золото закипело и забулькало, старая ведьма настолько перепугалась, что бросилась вон, будто за ней гнался сам дьявол. Однако, выбегая за дверь, она забыла пригнуться и ударилась головой о косяк, да так сильно, что сломала себе шею. Таков был конец старой ведьмы.

На следующее утро мимо шел констебль. Увидев в рощице сверкающую золотом хижину, он глазам своим не поверил. Но еще больше удивился он, когда, зайдя вовнутрь, увидел там прекрасную девушку. Короче говоря, он по уши в нее влюбился и стал умолять ее выйти за него замуж.

– Хорошо, но много ли у тебя денег? – спросила Мастерица. Он ответил, что отнюдь не беден и бросился домой за деньгами. Вернулся он, принеся в дом с полмешка монет, которые и швырнул на лавку. Тогда Мастерица сказала ему, что согласна стать его женой, потому что увидела, как он богат, но не успели они лечь в постель, как она сказала, что ей нужно встать:

– Я забыла загасить огонь в очаге.

– Лежи, не вставай, – сказал констебль, – я сам все сделаю.

И он вскочил с кровати и подошел к очагу.

– Скажи мне, когда возьмешь в руки лопату, – велела Мастерица.

– Да я уже держу ее, – ответил констебль.

И тогда Мастерица сказала:

– Бог желает, чтобы ты держал в руках лопату, а лопата – тебя, и чтобы до самого утра ты бросал на себя горячие угли.

Так и простоял всю ночь констебль, бросая на себя горячие угли, и хотя он и умолял, и упрашивал, и плакал – угли не стали холоднее. Как только наступило утро, и констебль смог, наконец, избавиться от лопаты, он не стал задерживаться здесь ни на секунду, а бросился бежать, да так быстро, будто сам дьявол или судебный пристав гнались за ним. Все, кто попадались ему по пути, от изумления отказывались верить глазам своим, ибо он несся огромными скачками, словно сошел с ума. А выглядел он так, будто с него содрали кожу и выдубили, но он так никому и не рассказал о том, что с ним приключилось, потому что стыдно было.

На следующий день мимо дома, где жила Мастерица, шел прокурор. Он тоже заметил в рощице сверкавшую на солнце хижину. Тогда он решил разузнать, кому принадлежит она. Зайдя в дом, он увидел прекрасную девушку и влюбился в нее еще сильнее, чем констебль, и, сгорая от нетерпения, стал домогаться ее.