– Вы могли с чистой совестью ответить: «У меня тоже. Вот». И ткнуть в меня пальцем.

– Рада, что вы понимаете! Да, мне нужен единомышленник. Который сразу мог бы дать общий план, концепт, потом нарисовать картинку, много картинок, менять их по мере необходимости, помогать с подбором материала; но главное, да, вы правы – чтобы он был на моей стороне. Не потому что я тут царь и бог, а потому что это в интересах клиента. Стены должны стоять, это их основное назначение. Они – защита и опора, а не материал для делания в нем дырок.

– Мне придется переехать к вам в город?

– Желательно. Это сложно?

Зоя засмеялась.

– Нет. Я космополит. Дети у мамы в Сибири, в моей квартире живет бывший муж. Еще у меня есть кусок морского берега, там стоит половина недоделанного дома, а сама я живу недалеко от него, в съемной квартире. Такая вот ерунда.

– Меня смущает дом. Вы способны его бросить?

– Я способна его продать – при необходимости. Кусок берега стоит дорого. А если подождать до лета – он еще взлетит. Я терпелива. Подожду. А присмотреть за ним есть кому, если что.

– Тогда дайте знать, как освободитесь. Я вас заберу, с вещами у выхода.

Алевтина робко кашлянула.

– Если вы закончили…

– Да, – ответила Зоя, – вернемся к Глаше. Сейчас вы, Аля, собираете вещи. Самое необходимое. И Леля все это выносит и кладет к себе в машину. И уезжает. Куда-нибудь. Есть, пить кофе, смотреть кино в кинотеатре. Потом к оговоренному времени, например часам к трем, приезжает к больнице. Там тоже паркуется у какого-нибудь кафе и садится пить кофе. Или можно чай, к примеру. Мы же с вами выходим после Лели, садимся в мою машину и едем в больницу. Там вы идете к Глаше, без меня, пешком, сами, через обычный общий вход. Потом, около трех, созваниваетесь с Лелей и выходите. Она вас забирает, и вы уезжаете с ней. Это все.

– А как же Глаша? Она не поедет с нами?

– Нет, конечно. Она должна быть здесь. На виду. Мы же с вами это обсуждали. Ей не смогут помочь, если она уедет.

Аля закрыла лицо руками.

– Я боюсь. Как я ее оставлю? А вдруг?

– Никаких вдруг. Все вдруг будут, если вы начнете самовольничать. Тогда будет вдруг. Будете слушаться – все будет хорошо.

Алевтина обреченно обвела взглядом комнату.

– Я буду вас слушаться.

– Это правильно. Собирайтесь.

Аля поднялась со стула, пошла к шкафу и остановилась.

– Зоя, простите, я только сейчас сообразила, я не могу уехать.

– Почему?

– Анализы, – пролепетала Алевтина, – у меня анализы готовы, мне их отдать надо, и на прием я хотела.

И покосившись на Лелю, как-то невпопад добавила.

– Простыла я тут… вот, кровь, мочу сдавала, всякое там, как положено.

– Дошла-таки, – проворчала Леля. – Ну, слава Богу.

Зоя протянула руку.

– Давайте мне ваши анализы. Я отнесу их вашему онкологу. Заодно и спрошу его про Глашу – что он по этому поводу думает?

Аля позеленела и съежилась. Леля вскочила на ноги.

– Кому-кому?! Онкологу?! Аля!

Она повернулась к Алевтине. Та села обратно на стул и закрыла голову руками.

– Прости, Лель. Я не хотела тебе говорить.

– Вы не знали? – повернулась к Леле Зоя. – Я думала, вы в курсе. Простите меня, Алевтина. Я даже не предполагала…

– Так вот что, – перебила ее Леля, – вот в чем дело! Ты поэтому просила на кресте поклясться? Поэтому просила Глашку не оставлять? А она – тебя? И тоже – поэтому? Тихушницы чертовы! Чтоб вас! Хорошо, чужой человек сказал. Вот так бы сейчас и налупила обеих!

Она треснула кулаком по шкафу. Тот обиженно заскрипел.

– Заткнись! – рявкнула Леля.

Шкаф затих. Зоя засмеялась.

– Ладно, проехали. Давайте собираться. Аля, ну где ваши анализы? Несите их сюда. Будем с вами созваниваться регулярно. Я попрошу вашего врача порекомендовать вам кого-то, ну там, куда вы поедете, там же должен быть какой-нибудь приличный онколог.