Очень удивленная, она разинула рот, как то делают малые ребята, и принялась разглядывать попеременно то одного из братьев, то другого, так что, наконец, все трое они разразились самым весёлым детским хохотом.

– Вы, видно, двойняшки! – воскликнула молодая девушка. – Знаете, как бывают орехи-двойняшки в одной скорлупе.

– Да мы-то и есть два ореха из одной скорлупы! – улыбнувшись, проговорил Андрей.

– А кто же ты такая, очаровательная лесная чародейка? Надеюсь, однако же, что не переодетая злая ведьма, жаждущая погубить нас?

– Как знать?! Может статься я и в самом деле злая старая колдунья, – проговорила незнакомка. – Недаром же пришёл к такому заключению мой дедушка после того, как заметил, что с тех пор, как поселилась я у него, что случилось, правда, не более как с неделю, его боли в желудке совсем перестали беспокоить его.

– Нам очень хотелось бы тут же на месте арестовать тебя как злую колдунью и пленницу увести с собою в наш замок за то, что осмелилась ты охотиться в лесах и горах, принадлежащих к нашим владениям, – сказал Мирэа.

– А в замке у нас есть и злюка – мать! – прибавил Андрей.

– В самом деле? – воскликнула молодая девушка. – Ах, как бы мне хотелось ее повидать! Берите же меня – я ваша пленница!

Сказав это, она подозвала к себе сопровождавшего ее конюха, дала ему какое-то поручение к деду и, приказав ему под вечер приехать за нею с лошадью, легкою поступью последовала за близнецами по крутой горной тропинке к замку.

Тем временем Роксана – так звали мать молодых людей – выглянув из окна и увидав вдали сыновей, возвращавшихся с охоты втроём, подумала: – «Какого это молодого пастуха ведут они с собою?» – Позади-же охотников несли на носилках убитого медведя.

Когда же охотники подошли к замку поближе, Роксана вскричала не без тревоги:

– Да ведь это женщина! Где это они ее нашли?

Через несколько минут после этого во дворе раздались молодые твердые шаги и голоса, которые вскоре перешли сперва в сени, а потом и в просторную залу.

– Мама – закричал, входя, Мирэа: – посмотри, какого привели мы к тебе пленника, шалуна-охотника, испортившего нам нашу охоту. Скажи, какое за это наложить на него наказание?

Охваченная каким-то смутным страхом взглянула Роксана на незнакомку, сознавая в душе, что для неё всего было бы приятнее как можно скорее удалить ее из замка. Но в миловидной наружности молодой девушки было столько чарующей датской простоты и кротости, что Роксана не могла не улыбнуться ей, a затем приветливо протянула ей руку, которую незнакомка почтительно поднесла к своим губам.

– Полагая, что худшим для неё наказанием будет то, если заставим ее часок-другой посидеть за прялкой вместе со мной, старухой.

– Вовсе нет! Я мастерица по части пряжи и пряду не хуже любой волшебницы. Уверяю вас, что пальцы мои оттого, что недурно владеют они копьём, нисколько не утратили ни своей гибкости, ни проворства, ни легкости. Что же касается разницы в летах, то я привыкла находиться исключительно только в обществе моего деда, который день-деньской всё только и сидит в своём кресле и каждый раз, как начинаю я ему что-нибудь рассказывать, поминутно засыпает.

Говоря это, молодая девушка сняла с себя свой длинный плащ, и хотела было положить его куда-нибудь в сторонку, но Андрей любезно предупредил ее в этом. Хозяйка замка сама сняла с неё меховую шапочку и причесала ей голову, откинув с разгорячённого лба влажные кудри, отчего молодая девушка казалась еще красивее, так что Роксана, также как и сыновья ее, невольно залюбовались ею.

– Как же тебя зовут, милое дитя? – спросила она ее.