Дом на Кисельной, 8 находился на самой окраине маленького уютного пригорода. Он достался Нестору Ивановичу в наследство от старого друга. Антон почти не помнил шумного добродушного толстяка Кира. Когда папин друг умер при каких-то непонятных обстоятельствах, Антон был еще совсем мал. Детей у Кира не было, зато была жена Лариса. Лариса теперь работала с папой, была незаменимой папиной помощницей, его правой рукой. А самого папу уже несколько лет Антон чаще видел по телевизору – Нестор Иванович руководил крупным медийным каналом.

Лариса на «кисельный» дом права предъявлять не стала. А может быть, и не могла – Антон не разбирался и не мог разбираться в таких юридических тонкостях. Так что с тех пор и до сего момента в доме обитали пять живых существ: отец семейства Нестор Иванович, его жена Нина, сын Антон, кошка Ка-Цэ и огромный аляскинский маламут Ерофей. Вернее, Ерофей проживал не в доме, а возле него. В распоряжение собаки был отдан приусадебный участок, в углу которого установили будку, соответствующую собачьим размерам. Будка была сколочена каким-то папиным другом, известным мастером, и представляла собой произведение столярного искусства. Работал мастер с прицелом на будущее, заранее заложив в проект габариты взрослой собаки. Столяр утеплил стены будки и снабдил входной лаз козырьком, защищающим от дождя и снега. Так что Ерофею спалось тепло и нетесно.

– «Личного genius loci», – повторил Ерофей и при этом даже кашлянул, то ли насмешливо, то ли удивленно.

– Духа места, – быстро выпалил Антон перевод с латинского: фей мог неверно истолковать незнакомые слова и, чего доброго, обидеться.

– Знаю, – успокоил Ерофей. – Во-первых, мне все равно, на каком языке ты говоришь. Во-вторых, нас действительно так называют – духами мест. Ваш дом имеет свой характер – особый, неповторимый. Не то, что серые строения больших городов. Этот дом построен хорошими, добрыми людьми. И живут здесь хорошие, добрые люди. Моя задача – беречь тепло и уют вашего дома. Для тех, кто в нем живет.

– Значит, и для меня, – улыбнулся Антон.

– Для тебя, – согласился Ерофей. – А если понадобится, то и от тебя.

Антон поежился – от этих слов и от вечерней сырости. Ерофей же перевел взгляд на далекую желтую планету Венера. Несколько минут сидели молча. Небо усеялось звездами, но «звездочку светлую, звездочку раннюю» по-прежнему легко было различить на черном одеянии ночного мага.

– Зачем защищать дом от меня? – наконец спросил Антон твердо. – Ты же сам говоришь, что в доме живут хорошие, добрые люди. Раз я один из них, значит, я тоже хороший и добрый.

– Увидим, – сказал Ерофей, не отрывая взгляда от яркой желтой точки над крышами домов. – Пока трудно сказать…

– Что трудно сказать? – не понял Антон.

– Какой ты человек, – пояснил Ерофей.

– И когда это станет понятным? – настаивал Антон.

– Когда ты расскажешь мне о своей мечте, – ответил Ерофей.

– Мечте? – удивился Антон. – При чем тут моя мечта? Да и нет у меня никакой мечты.

– Мечта есть у каждого. Жизнь человека не что иное, как стремление к мечте, – произнес Ерофей так легко и просто, что Антон сразу же ему поверил.

– Ну, если подумать, – «подумал» Антон, – то я много о чем мечтаю.

– О чем, например? – заинтересовался Ерофей.

– Съездить в Питер, компьютер апгрейдить, – начал перечислять Антон, – на гитаре научиться играть, китайский выучить…

– Разве это мечты? – разочарованно фыркнул Ерофей. – Это все планы на следующий месяц. Или даже на завтра. А мечта… Мечта не такая.

– Какая? – Антон потребовал разъяснений.

– Нереальная, – пес вновь сосредоточил внимание на желтом огоньке Венеры. – Безумная. Одна. И надолго. Есть такая?