– Пик! – задорно пропищал молоток.

Треснула не больно, но обидно. Генка тут же превратился в таракана размером меньше серебряного башмачка девчонки.

– Раздавить надо бы вредное насекомое! – крикнула она с досады, легонько придавила башмаком заднюю лапку Генки-таракана, чтоб тот не удрал в щёлку под плинтусом.

Никогда ещё микро-генка не выл так громко, истошно, таким пронзительным визгом-свиристением, что даже великанша-девочка услышала и пощадила вредного тролля. Она сбрызнула таракана каплями розовой жидкости из стеклянного пузырька, который тоже нашёлся в её безразмерной сумочке.

Таракан увеличился, снова превратился… нет, не в Генку-Геныча, остался троллем Гендосом с кривым и длинным носом.

Удачная была бы обзывалка для сочинителя стишков Бязика, если бы он знал, что Генка превратился в страшненького тролля:

«Генка-Гендос – кривой и длинный нос!»

Как-то так!..

Жалкий тролль сидел на полу, уткнувшись уродливым лицом в корявые ладони с кривыми пальцами и рыдал.

– Вставай! Хватит нюни распускать! – скомандовала беспощадная девчонка. – Если б не твой нюхательный нос, надо было бы тебя прихлопнуть как таракана. Но твой нос поможет найти по запаху краски все клочки рисуночка с моим братцем и сложить их вместе. Вставай! Пора лететь, искать обрывочки, собирать и спасать моего братца. Найдём, оживим, тогда будем решать, что с тобой делать дальше! Прогнать троллем или помиловать!

– Вставай, тролль! Пора лететь, искать обрывочки!..

Когда взрослые не занимаются воспитанием и образованием детей, из них вырастают настоящие злобные тролли. Так и родители Генки. Им было постоянно некогда заниматься сыном. Мама занималась собой. Папа занимался полётами-перелётами. Первоклассник Генка был предоставлен самому себе. Говорят, в детях срабатывают гены родителей. Если плохие родители, у них вырастают плохие дети. Сомнительное заключение. Гены-Генками, но воспитание и образование ещё никто не отменял. Вот так и мама Генки. Ей хотелось научить сына рисовать, но она не отвела Генку в Дом творчества, не записала в кружок художественного рисования, хотя Дом Искусств для детей находился через дорогу, напротив их дома. Мама накупила сыну красок и карандашей, думая, что ребёнок, если расположен к художествам, сам научится рисовать. Генка учился с трёх лет до… трёх с половинкой. Размалевал все книжки своими каляками-маляками. Мама невольно поощряла сына к этому… абстрактному творчеству. Чтобы вдохновить «талантливого» сыночка на дальнейшие свершения, ворковала:

– О-о! Да это же современное искусство! Ах, ты мой Кандинский, Малевич!.. Такого гениального намалевич, что люди оценят только через века!

Вряд ли… Уже в семь с половиной лет в Генке мужал и подрастал вредный и неуправляемый тролль Гендос. Сказочная принцесса раскрыла его и выпустила наружу.

Крохотный, словно хомячок, бедный и несчастный Шашура, нынче старый тролль Гендос безутешно хныкал, вытирал крупные слёзы, катившиеся по щекам из глаз как жёлтые виноградины. Деловая девчонка в сиреневом платье убежала, скрылась в картонном замке раскрытой книжки.

В этот момент в детской комнатке, которая увеличилась до размеров огромного ангара для ремонта авиалайнеров, случилось стенотрясение. С самых верхних полок шкафа-этажерки посыпались на пол цветные кубики с картинками и буквами, куда их в коробочку сложила генкина мама, пытаясь сохранить на память первые достижения сына в правописании. Кривыми – косыми каракулями на каждой стороне кубика рукой трёхлетнего малыша были начертаны буквы всего алфавита, повторяющие буквы на кубике, от «А» – на картинке зелёного, полосатого арбуза, до «Я» – на картинке со ржавым, чугунным, корабельным якорем пиратского парусника.