– Камень власти очень тяжёл, как бараньи котлеты на ночь! – услыхал Эле-Фантик покрякиванье кокпитана Гусиные Лапки. – Кто его несёт, волей-неволей меняется, сам каменеет. Надеюсь, с вашим папой Ваней такого не случится. Однако дикция у него, что у пожарного насоса, ничего не разобрать…

«Может, это и к лучшему, – подумал слонёнок и ощутил груз драгоценных камней на спине, – Наверное, камень власти куда тяжелее».

Они сошли с причала и, пройдя по песчаному берегу, где Эле-Фантик, собирая ракушки, впервые столкнулся с ураганом Быком, остановились у громадного камня, напоминавшего диван. На нём сидел по-турецки кухарь-ухарь Чугунок и грустно чистил мясорубку.

– Все планы рухнули! – сказал он, едва не плача. – Трибуна стала памятником в честь окончательной победы над ураганом. А мы надеялись превратить её в кругосветный ресторан… Новый-то строить – не по карману!

Кокпитан смотрел на океан, который уже сливался с небом. Вдали, над причалом, вспыхивал разноцветный салют, и доносился праздничный шум.

– Такой вот винегрет с капустой! Не всё выходит, как задумываешь. Сколько на моём веку было блинов комом, подгоревшего рагу и убежавших каш! Остаётся поделить памятное ожерелье из пещеры Быка, да и разойтись, куда глаза глядят.

– Никак нет! У меня никуда не глядят, – закапризничал кухарь-ухарь. – Буду здесь сидеть, пока не умру!

Эле-Фантик приобнял Чугунка одним ухом, а хоботом скинул полосатый мешок со спины. Развязал узел, и на песке засверкала груда драгоценных камней. Казалось, нежатся под звёздным светом. Притягивают его и сами разжигают. Стало ясно, как днём. Будто выросла вдруг целая пальма радужного сияния. Будто фейерверк замер между небом и землёй!

И кокпитан с кухарем-ухарем замерли, как салют, выпучив глаза.

– Эти камни завоёваны в честном бою, – улыбнулся Эле-Фантик. – Моими ушами.