–Я бы так не думал. В руке жертвы обнаружен кольт с глушителем 45 калибра. Он застрелил себя сам.

–В лоб? Не кажется ли это странным? Почему не в висок или в рот, как это делают профессиональные самоубийцы?

–Профессиональные самоубийцы, так бывает?– он усмехнулся, но тут же понял, что это неуместно.

–Вы прекрасно поняли, о чем я говорю. – с большей серьезностью продолжала Гленда. – Йорнаса мог кто-то убить.

–Йорнаса? Ты знаешь его имя?

–Да, это мой парень вообще-то?

–Парень? Тот, от которого ты сбежала из Лондона?

–Нет, это мой новый датский парень. Мы познакомились после покупки того проклятого дома.

–Ничего себе. – он снова усмехнулся, но уже не так как раньше. Сейчас это походило скорее на восхищение. Так бывает, когда твой ребенок начинает вдруг ездить на велосипеде сам, и это получается совсем не дурно. – А что значит, проклятый дом?

–Ну, в нем… – Гленда осеклась. Не стоит никому рассказывать про свои домыслы о приведениях, чтоб никто не счел их галлюцинациями. –в нем мы поругались.

–Так, я понял. Мне нужно отойти.

Черная с зелеными погонами и вставками куртка сидела на Ларсене идеально. Настоящий идеал мужчины, думала про себя девушка.

Стоя там возле забора жилого дома и кустов спиреи посреди ночного Копенгагена Гленда пыталась осознать, что же происходит с ней последние несколько дней.

Возможно, бог карает ее за взятку, за этот миллион фунтов стерлингов, которые не стоило брать из рук тайного агента. Или она настолько легкомысленная и взбалмошная, что наконец-то жизнь показала ей свое истинное лицо. «Это не рай, детка, это джунгли. Выживай или умри».

Полицейский-криминалист вновь подошел к ней.

–Я узнал кое-что о жертве. Ты готова?

–Да. Меня уже ничем не удивить.

–Йорнас Кронвуд, студент Университета Копенгагена при Ригсхоспиталете. Мальчик по вызову с улицы красных фонарей, он начал вести опасную игру с каким-то богатым предпринимателем. Тот оплачивал ему учебу, а взамен получал интимные услуги.

Гленда не относилась к числу нетерпимых к гомосексуализму людей, но тошнота невольно подкатила к горлу, и ее вырвало прямо на газон. К счастью, они давно отошли от места преступления, чтобы это не приписали к уликам.

–Но он не был похож на гея? Я спала с ним.

–Имя бинесмена нам неизвестно. Есть только показания его коллеги. Следователь позвонил по номеру в телефонной книжке жертвы и переговорил с ним. Всевозможные записки и подарки от человека, чье имя не засвечено нигде. Это может быть и женщина.

–Ясно. Но можно же позвонить в больницу, в которую Йорнаса устроил это тип. Там должны знать, кто переводит деньги на их счет. – Сейчас щеки Гленды уже порозовели, она больше не выглядела, как убитая горем подруга. Ивер Ларсен вновь смотрел на нее с восхищением. Так бывает, когда на политическом вечере присутствуют одни мужчины, и вдруг чья-то жена совершенно ничего не смыслящая в политике начинает говорить умные и весьма полезные вещи. – Возьми меня с собой.

–Ты хочешь участвовать в расследовании?

–Да. Убили моего парня. К тому же, я однозначно не хочу домой. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. – Девушка с фигурой фотомодели и длинными немного спутанными черными волосами сложила кисти в молитвенный замок, а глаза выглядели жалостливо, так что Ивер, посомневавшись несколько секунд, все же сдался.

–Хорошо, поедешь со мной в участок, дашь показания, а потом отвезу тебя к себе. Сам поеду дальше собирать улики.

–Хорошо.– Гленда согласилась, но не на все. Ему не нужно знать сейчас, что спать сегодня ночью она вовсе не собирается.

Просторный светлый этаж с застекленными кабинетами выглядел очень по-европейски. Столичная полиция шиковала на деньги налогоплательщиков, хотя если присмотреться, то можно было то тут то там увидеть обшарпанные стены, мебель, кое-где перегоревшие лампы и запах тлена.