Согласно киваю головой и отправляюсь за своей любимицей. Нет ничего вкуснее ее домашней неприхотливой еды.

После завтрака решаю проветриться и отправляюсь на конюшню. Прошу подготовить ласковую каурую кобылку Миледи. Без помощи работника взлетаю в седло и трогаю рысью в сторону зеленых полей.

Хочется прокатиться в одиночестве и поразмышлять. После бессонных ночей закралась мысль, что сны слишком похожи на явь. Вдруг Эрик с Эйданом навели чары и пробрались в девичью спальню?

Однако скулеж разобиженных пассий явно указывает на то, что парни резвятся напропалую совершенно в другом месте. И все же какая-то мысль не дает покоя. Свербит. Будоражит инстинкты. Крутится на грани сознания.

Подъезжаю к опушке леса и спешиваюсь. Хвойный аромат манит прогуляться по неприметной тропинке. Окунуться в прохладу вековых деревьев. Насладиться пением птиц.

Позади остается луг с мерно жужжащими насекомыми, кружащимися над полевыми цветами, и пасущейся с отстегнутыми удилами лошадью.

Дохожу до звонко журчащего ручья и присаживаюсь на пенек. Оглядываюсь по сторонам и застываю с открытым ртом. Вот он! Ответ на загадку растянулся прямо перед самым носом.

В детстве нянюшка рассказывала, что лесной паук чаропряд плетет волшебную голубую паутину. Если согнуть тонкую веточку и натянуть на нее шедевр ткача, как на пяльцы, то получится ловец снов. Стоит положить природный артефакт под кровать, часть наведенных заклятий бесследно развеется. Частичка разума очистится и позволит уловить суть происходящего. Но не более того. Все же народные средства не сравнятся с настоящей магией. Они помогают увидеть истину, но не возвращают контроль над телом.

В моей непростой ситуации начинать нужно с малого. Поэтому принимаюсь за работу и тихо напеваю под нос старинную потешку.

Скажу спасибо пауку

За паутину на суку.

Себе ловца сооружу,

Спать под кроватку положу.

Домой возвращаюсь к обеду и сразу устремляюсь в опочивальню. Кладу поделку на пол поближе к изголовью и радостно вздыхаю. Наконец-то разберусь в происходящем.

Переодеваюсь с помощью горничных и спускаюсь в столовую. За трапезой внимательно наблюдаю за братьями. Осторожно. Из-под ресниц. Они расслабляются. Теряют бдительность. И я улавливаю блеск сумасшедшего желания в глазах цвета осеннего мха. Их взгляды скользят по моему лицу. Ласкают грудь. Поглаживают тонкие кисти. Вальяжно. Неторопливо. Господам некуда спешить. Опекуны уверены, что юная воспитанница находится в полном неведении. Маленькая тихоня не взбрыкнет.

Вторую половину дня провожу в библиотеке за чтением географического атласа. Освежаю знания о мире перед побегом. Увлекаюсь и не замечаю, что за окном начинает темнеть. По проходу между стеллажами ползут длинные тени.

Поднимаюсь и потягиваюсь. Шея затекла. Пора заканчивать. Аккуратно ставлю книгу на самую дальнюю полку и натыкаюсь взглядом на толстый потрепанный талмуд «Легенды и сказания древности». Не замечала его здесь раньше. Заинтересованно скольжу пальчиком по корешку, а потом, повинуясь странному наитию, вытягиваю и уношу тяжеленный фолиант в свои покои. Долго осматриваюсь и прячу в большую корзину для рукоделия.

Мне разрешают забирать литературу из хранилища. Однако внутреннее чутье подсказывает, что лучше не распространяться о факте изучения старинной летописи. Сама себе не могу объяснить, откуда взялась эта уверенность, но решаю прислушаться к внезапно пробудившейся интуиции.

За ужином оба молодых графа нетерпеливо ерзают. Не похоже на них. Строгий этикет для потомственных дворян превыше всего. Неужто так торопятся к своим смазливым игрушкам? Не могут смириться с мыслью о скором расставании? Пытаются как можно лучше удовлетворить низменные потребности? Желательно сразу на десять лет вперед. На мое счастье.