– И чтобы вы без меня делали, – Аука провернул отмычку, замок щелкнул, дверь открылась!
Взломщики пошли на дело!
– Ждите меня здесь, надо разведать, где кот! Каналья, где ведро?
– Да здесь, вот оно стоит, родимое.
– Равномерно, чтобы значит, на всю обувь хватило, разливайте! Я быстро!
– Кота на кухне заперли, ужоснах, – сказал появившийся Аука.
– План такой, забираемся на кухню, вскрываем холодильник, сожрем всю сметану и сосиски, остатки подбросим коту и вымажем его сметаной, Каналья, где ведро?
– Да здесь, вот оно стоит, родимое.
– Как все сожрем, выливай остатки в холодильник. Да смотри не перепутай, сначала сосиски, потом дерьмо!
– Шедеврально сработали, щас к коту придет Пичалька!
Аука взвесил в руке горшок с геранью и запустил его в стеклянную дверь кухни, второй горшок полетел в кота. Кот заорал дурниной, и выскочил из кухни…
Вечером Аука, как обычно, сидел у себя в мастерской, устанавливая пиратский софт на компьютер, одновременно с кем-то, ругаясь на форуме. В дверь постучали, и в приоткрывшемся проеме появилась морда кота.
– А, кот, ну как тебе наш откат, доволен, падонак?
– Меня Поликарпом звать, можно я у тебя перекантуюсь пока?
– А что, у бабки больше не живешь?
– Выгнали меня, как Иван ботинки одел, так и выгнали сразу. Бабка, правда, в след орала, что в меня бес вселился и надо звать батюшку из секты «Второго дня пофигистов!»
– Расскас жызненный, фтему, а если кат раскрыть?
– Чо?
– Подробнее расскажи, аффтар, фигафф.
Чудеса в решете
Марь Иванна попала в секту случайно. Ее пригласила на собрание соседка Зоя Иванна.
На собрании выступал батюшка с огромным пузом, на котором болтался огромный же крест, на цепи способной удержать волкодава. Лицом батюшка напоминал шибко пьющего, жэковского сантехника Кольку. Выступление сводилось к одному, отдайте ваши денежки, духовному пастырю Лаврентию, а он все потратит на изгнание бесов! Во славу пофигистов второго дня. Вот к Лаврентию и пошла Марь Иванна, с жалобой на бесов, вселившихся в ее кота. Аука, знавший, что АДминистрация поощряет любые происки против Лаврентия, заявил:
– Карпыч, мы идем на дело, ты возвращаешься к бабке! Что значит, не пойду?
– Бабка веником грозилась побить!
– Карпыч, это ваши семейные дела, сделай морду понаглее и побольше цинизму киса, людям это нравится!
– Аука, ты беспредельщик, второй дебош за неделю устраиваешь, да еще Бабайку хочешь к делу привлечь.
– Если Лаврентий начнет заикаться, нам и награду дадут!
– Ага, самую большую и тяжелую лопату, – сказал Канальный.
– Каналья, учи Албанский, там много позитива!
– Бу! – гаркнул, вошедший, Бабайка, – Кого будем пугать?
Лаврентий уже почти час ходил по квартире с кадилом. Всякий раз, проходя мимо кота, бормотал под нос:
– Изыди, бесовская морда.
Аука и компания расположились на телевизоре.
– Тээк, как на новый заход пойдет – кот уходит, выход Бабайки, текст помнишь? Никаких экспромтов, если он заикаться не будет, завтра начнем заикаться мы!
Кот исчез, Лаврентий потряс головой, кота не было.
– Кхе-кхе, здравствуйте дяденька, – басом произнес Бабайка.
Лаврентий хотел было сказать здрасти, но слова застряли в горле, когда он увидел Бабайку, протянувшего к нему десяток рук для рукопожатия! С сине-зеленого лица на Лаврентия смотрело два десятка глаз! Те, что на лбу, нахально подмигивали.
– Аааааа! – заорал Лаврентий, – Демоны.
И запустил в Бабайку кадилом.
– Перелет, – заявил Бабайка! Еще кидаться будешь?
– Ты кто?
– Я, твоя белая горячка! Вчера пил? Пил. И позавчера, и неделю назад.
– БУ! – рявкнул Бабайка, – Теперь пока до кондрашки тебя не доведу, не отстану!