– Собаку заведи, как у Макса, – Илья все еще веселился.

– Ха-ха, – Никита состроил гримаску. – Скорее, девушку такую надо завести, как у Макса… Где они познакомились, знаешь?

– На какой-то выставке, вроде, – Илья уже опять смотрел по сторонам.

– На выставку я вряд ли пойду, – пробурчал Никита.

– Ты знаешь, – Илья повернулся к другу, – мне кажется, ты все усложняешь. Это всего лишь девушка! Какая разница? Ну надоела эта – будет другая, другая надоест – будет третья! Есть более важные вещи в жизни, знаешь.

– Например?

– Ну как, захватить Вселенную, и все такое, – Илья явно наслаждался своим остроумием.

Никита припарковался возле подъезда.

– Иди домой, захватчик Вселенной.

– Есть, капитан!

Честно сказать, пару – тройку месяцев назад Никита сказал бы тоже самое самому себе. Какая разница? Это всего лишь девушки, ничего серьезного. Но еще раз иметь такие отношения, как с Аленой, он не хотел. Что-то внутри него сопротивлялось.

В субботу Никита решил пойти прогуляться по берегу реки, по набережной возле большого торгового центра. Несмотря на осень, трава все еще была зеленой, и яркие желто-красные листья, разбросанные по ней, придавали ей игривый вид. Он сел на скамеечку, наблюдая за волнами и изгибами мощной реки, за парочками, прогуливающимися по набережной, взявшись за руки, и за собаками, играющими на траве.

Это место было весьма популярным среди горожан, и уже через полчаса свободных лавочек с видом на реку и вовсе не осталось.

– Извините, – раздался приятный женский голос рядом с ним. – Вы позволите присесть на вашу лавочку? Остальные заняты…

Он поднял глаза. Девушка в черном пальто, с прямыми темными волосами показалась ему смутно знакомой. В руках она держала что-то вроде планшета для рисования.

– Да, конечно, присаживайтесь, – немного суетливо ответил Никита. – Лавочка же не моя личная.

Девушка села. Он опасался, что она заведет разговор с ним, но она, казалось, сразу потеряла к нему интерес, внимательно глядя на реку. Потом взяла планшет и стала быстро-быстро чертить карандашом по бумаге, иногда останавливаясь, чтобы взглянуть на реку еще раз. Никита не мог побороть любопытство и тихонько наблюдал за процессом. Когда девушка закончила чертить и убрала руку, загораживающую картину от Никиты, он, против своей воли, ахнул от восхищения. Река и парк и даже трава на карандашном наброске выглядели так реалистично, что трудно было поверить, что всего несколько минут назад там был всего лишь чистый лист бумаги.

– Вау, – сказал он вслух, – да у вас талант!

– Необязательно, – рассмеялась девушка. – Я просто очень много тренировалась.

В этот момент он узнал ее. Это была та самая девушка из кафе, которая была со своей подругой, в тот день, когда они с Ильей обсуждали Алену.

Повинуясь неожиданному порыву, он протянул ладонь своей собеседнице.

– Никита.

– Катя, – девушка ответила на рукопожатие.

Он помолчал немного, не решаясь продолжить, но желание продолжить было сильнее нерешительности.

– Катя, а хотите кофе?

– Хочу, – улыбнулась темноволосая художница. – Если можно, капучино.

– С корицей? – теперь и Никита улыбнулся, видя веселые искорки в ее глазах.

– С корицей, – кивнула Катя. – Как же без нее.

Картина называлась «Декабрь». Девушка стояла возле большого окна, скрестив руки на груди, и смотрела на улицу. За окном было темно и, скорее всего, холодно – декабрь же. Красивые яркие шторы не были закрыты, что придавало комнате нежилой и неуютный вид, хотя саму комнату толком и не было видно. За окном, в темноте, все еще можно было разглядеть соседние здания, улицу, какие-то огни, и казалось, что там, за окном, есть жизнь, а в комнате – нет. Голова у девушки была печально опущена, плечи поникли, волосы висели безжизненными прядями, а серый свитер выглядел неопрятным и мешковатым. Самым живым предметом на картине был букет белых пионов в вазе, композиционно расположенный на левой стороне картины. Пионы были написаны с таким мастерством и любовью, что поневоле хотелось пойти и купить себе такой же букет, чтобы он также наполнял комнату красотой и радостью.