Я надеялась, что она меня не заметит, потому что наверняка начнёт комментировать события, и мне не избежать опоздания на работу.

– Привет,– крикнула она, не оправдав мои ожидания.

– Привет, – обреченно откликнулась я.

– Вернулись ваши пропажи! Ну и прекрасно. И зачем забираться в такую глушь, люди и здесь работают. Хотя там не так уж и безлюдно.

– В смысле? – не поняла я.

– Город в часе езды.

Я пожала плечами.

– Им не до прогулок.

– Откуда ты знаешь или вы с Анькой к ним навигаторы к ним приделали.

– Ничего мы не приделывали! – начала раздражаться я.

И на что она намекает? Они там гуляют с кем-то? Стоит ли рассказывать подруге, её фантазия может разыграться и вызвать яростный приступ ревности. Уж я – то её знаю.

– Да не злись. Просто диджею Егор рассказывал, что рядом город есть и они туда за продуктами ездили. Не всегда вкусно кормят, покупали лапшу и так всего помаленьку.

– Понятно. Ладно, мне пора, – не стала сдерживать себя я, иначе бы моя вежливость привела к опозданию, а претензии администратора выслушивать не хотелось.

– До встречи, – с улыбкой сказала Света и проследовала к своему дому, покачивая бёдрами, облачёнными на этот раз в чёрную мини-юбку.

– Пока, – сказала я и почти бегом направилась в сторону супермаркета.

Администратор покосилась на часы, когда увидела меня на пороге, но до рабочего дня пять минут, и она промолчала.

– Ты где пропала? – спросила Романова. Я уже мысленно сочинила историю, чтобы тебя оправдать.

– Встретила Светку.

– И что она?

– Так ничего. Просто пристала ко мне с разговорами. Слухи же про приключения наших по всему городу расползлись.

– Ха! Интересовалась, где у них шрам от медвежьих когтей?

– С чего?

– С утра шептались, что в них вцепился дикий зверь, потом опровергли эту информацию.

Я закатила глаза и поймала на себе грозный взгляд администратора.

– Так, не для того я бежала, чтоб теперь получить за болтовню. Пойдем на кассы.

– А! Уже косится.

Я кивнула. Мы развернулись и исчезли из поля зрения начальницы от греха подальше. Делиться с подругой историей о странных намеках Светки насчёт близости города не стала. К тому же оснований будить гнев подруги не было.

Прилетели Андрей и Егор. У них был целый месяц дополнительного отдыха после происшествия. Нам бы гулять и веселиться, но я жутко простыла. Курящие сотрудники нашего супермаркета постоянно открывали входные двери и устраивали сквозняк.

Причём на больничный меня категорически не отпускали. Хорошо хоть учёба начиналась только через две недели. Я еле продержалась три смены, и впереди ждало три спасительных выходных дня, что позволит мне отлежаться. Аня и Егор проводили всё время вместе, а я с высокой температурой валялась в постели.

Андрей звонил и спрашивал, как я себя чувствую. К счастью, в клуб ходил под присмотром Романовой.

Я сходила себе за лекарствами. Мама ругалась и не отпускала больше на улицу. Все мои возмущения и рассказы о том, что я взрослая, игнорировались.

«Пока не вылечишься, никаких прогулок. Тебе на работу через три дня, налегай на брусничный морс», – твердила мать.

Я жалела себя бесконечно. Всегда, когда болею, мне кажется, что меня никто не любит. И в аптеку сама, и на кухню мешать варенье с водой сама.

Наверно, болезнь снимала во мне врожденное стремление демонстрировать силу. Я становилась слабой и капризной, требовала внимания и любви. При этом никогда не сообщала о своих потребностях, чтобы лишний раз иметь повод себя пожалеть. Чувствовать одиночество, никому ненужность и равнодушие.

Конечно, я хотела, чтобы ворвался в квартиру Андрей с пакетом лекарств и фруктов, сидел и слушал какая я несчастная. Это эгоизм?