– Именно так, и мне хочется, чтобы Вы обслужили меня сами: девочки в данном случае мне не подходят!

– Что же тебе подать? Есть несколько видов салатов, седло молодого барашка, трюфели в мясном бульоне…

– Спасибо, я сыт, – перебил хозяйку молодой гном.

– Так чего же ты желаешь?

– Я хочу, чтобы Вы покрепче обняли меня через поясницу и проводили наверх вон по той лестнице!

Мгновение хозяйка оценивала откровение юнца, потом весело расхохоталась:

– Выпей пива, сколько потребуется, чтобы начали заплетаться ноги, и я обязательно провожу тебя наверх!

– Э-э, нет! Я заплачу за три-четыре кварты, но предпочитаю оставаться трезвым!!

Хозяйка опять рассмеялась и кликнула прислужницу. Когда та опасливо приблизилась, кивнула в её сторону:

– Плати! И поднимайся. Я скоро приду!

Прежде чем подняться вслед за своим юным гостем, хозяйка отдала несколько распоряжений.

– Я не надолго. Вечерний наплыв посетителей начнётся часа через два-три. К тому времени я освобожусь, но если что – управляйтесь сами: вы всё знаете.

Однако не спустилась хозяйка в зал ни через два часа, ни через четыре. Вскоре, после того как за ней закрылась дверь, в зал стали доноситься первые стоны. С определённой периодичностью стоны продолжались всю ночь напролёт, сначала чуть сдерживаемые, потом более откровенные и, порой, переходящие в неистовые крики. Посетители вопрошающе поглядывали на прислужниц, но, видя их подчёркнутую невозмутимость, перестали обращать на это внимание.

Хозяйка спустилась в зал только утром, когда там осталась лишь пара посетителей из тех, кто в силу естественных причин не смог убраться домой и спал, сидя на лавке, положив голову на руки, руки – на стол. Куда делся её юный друг, девушки не знали. Выглядела она уставшей, но весьма довольной: на лице цветёт отрешённо-загадочная улыбка, взгляд направлен далеко за пределы окружающего, общее выражение доносит ощущения счастья и неги.

– Тётя, что он там с тобою делал? Слыша твои крики, мы не знали, что и подумать.

– Ой, девочки мои, всё прекрасно! Я и сама подумать не могла, что этот юнец окажется настолько искусным. Готовилась дать ему, так уж и быть, вторую «инициацию» и по-быстрому отвязаться, а он поднял меня на высоты такого блаженства, какого я не испытывала ещё ни с одним мужчиной, никогда в жизни.

– И что же ты чувствовала, тётя, как? Расскажи, не утаивай!

– Дорогие мои! Я давно для вас и как мать, и как старшая подруга: ничего не таю и готова говорить откровенно. Но эти чувства невозможно раскрыть перед девицами словами: это всё равно, что пытаться объяснить разницу между зелёным и красным абсолютному дальтонику.

***

Не скажу, что мораль общины на момент описываемых событий была жёстко пуританской. Да, девицы расставались со своим девичеством только через брак, разводов община не знала, вдовушки – в жизни сказочной, как и в жизни обыкновенной, случается всякое – чаще всего выходили замуж повторно, но мы уже знаем, что бывали и исключения…

Через постель хозяйки корчмы прошли многие: холостяки, вдовцы, но немало и женатых гномов. Однако даже в самые горячие моменты она не забывала, что «арендует» чужую собственность и строила отношения соответствующим образом: никого не держала на привязи, ни к кому не привязывалась сама, хотя и не возводила запретов на повторные посещения. Такое положение вещей никому не мешало, а в некоторых случаях оказывалось даже полезным, потому развесёлой хозяйке прощалось всё, и она пользовалась определённым уважением среди членов общины обоего пола.

Молодой гном появлялся у неё ещё несколько раз, и его визиты оказали столь благотворное воздействие, что не заметить этого смог бы, пожалуй, только слепой. Почтенная вдова и раньше не была дурнушкой, но теперь расцвела, будто заветный бутон под рукою кудесника. Она выглядела много моложе возраста, из неё фонтаном хлестал девичий задор, захватывающий окружающих и провоцирующий на безрассудные поступки.