Да с оглаской в целый свет?

Дробогор: Да, у сплетен во́стры когти.

Это ж – как ворота в дёгте!

Кульбач: Эх, скорей бы появилась!

У меня аж сердце взвилось,

Застучало, прям зашлось,

Лютым гневом налилось!

Я её засуну в дёготь!

Как посмела деву трогать

Подлым мерзким языком?

Отодрать его песком!

Нет, подумай, вот поганка!

Врёт, как дышит, интриганка!

Кипя от возмущения и продолжая извергать обличительные речи, Кульбач молил Всевышнего, чтобы тот пощадил его старуху, подвернув какую-нибудь помеху и подольше задержал у подруг.

Кульбач: Сыне мой, в любом дому

Всяких бед по закрому.

В кажном тереме и хате

Наберётся по лопате.

Бабы здесь парадом правят:

Всё нароют, сверх добавят,

Свив глупцов и мудрецов.

Не связать потом концов!

Дробогор: Эти сплетни – чистый яд!

Весь Посад имя́ объят!

Кульбач: Просто изумительно!

Как они стремительно

С пустяка рождаются,

Тут же расплождаются.

И Посад как зачумлённый,

Сам себе же удивлённый.

Признаюсь тебе, моя

Найпервейшая змея!

Бабке сплетничать – за сласть!

Сдай в участок, чтобы власть

Под арест хоть заключила.

Пусть «поправку» б получила!

Я от бабки вне себя!

Та, по свету дурь трубя,

Испозорила вконец.

И глашатай, и гонец!

До чего ж дурная птица!

Всё летает, суетится,

Клюв держа наизготовке.

Вести сыплются к плутовке,

А как нечего клевать,

Можно слухи создавать!

Ну а чё, на голом месте

Буйным цветом лезут вести,

Да кустистые, рясные —

Прям былины записные!

Ведь ни разу за навет

Не пришлось держать ответ.

Хоть когда-то бы прижали,

В каталажке подержали

Да судом бы осудили.

Где уж там! Освободили

От ответственности баб.

Против них закон наш слаб!

Я буквально негодую.

Сам паршивку отмордую!

Ну, попляшет у меня,

Как я всыплю ей ремня!

Дробогор с сомнением посмотрел на тщедушного старичка. Он не меньше других был наслышан о ссорах Кульбачей, но говорилось как раз-таки о бабкиных расправах. Кипя праведным гневом, исторгая страстные монологи, дед суетливо накрывал на стол, разумно полагая, что такой нелёгкий разговор сподручнее вести под стопочку.

Кульбач: Ты, сынок, не сумлевайся.

Проходи, не разувайся.

Вместе бабку подождём

Да допрос ей проведём.

Приговор вслед огласим.

Можа душу оросим,

Чтоб она не так кипела?

Во, картошечка поспела!

Гля, капустка да с хренком!

Наливаем с бугорком!

Будет здесь у нас засада.

Это бедствие Посада

Вскорости домой причалит.

После первой стопки, Кульбач решил разжалобить суровую душу Дробогора, пожаловавшись на свою нелёгкую долю.

Кульбач: Что, сынок меня печалит?

Что моя всех баламутит.

Дак такого понакрутит,

Что не знашь куды деваться!

Чё в чужую жисть соваться?

В семьях всякое бывает:

Там хозяин выпивает,

Там хозяйка распустёха,

Тот – дурак, а та – тетёха.

Ну и ладно! Что с того,

Где, когда и у кого?

И кому какое дело?

И кого это задело?

И твово ль это ума?

Своего не зрит дерьма,

А чужое все покажет,

Раскопает и размажет.

Дробогор: Сплетни – это гной с заразой!

Даве, слышал, Нонья с Азой

Тоже дочь мою судили.

Кульбач: Бабку что ль опередили?

Это вряд ли! Та главней,

И опасность больше в ней!

По товаркам пошлындря́вит,

Им мозги накучерявит,

Ну а те и понесут

На посадский пересуд.

Верь, мой милый, Кульбачу!

Если врать не отучу,

То устрою воспитанье —

Уж такое испытанье,

Что чертям всем станет тошно!

Сам останусь беспортошно,

Но старуху, ту ягу,

Вместе с домом подожгу!

Дробогор: Ну, зачем же поджигать?

Кульбач: Ну а чё, кнутом стегать?

У неё в действительности

Нет уже чувствительности:

Мумия сушёная

Всяких чувств лишённая.

Лучше всё ж предать огню!

Дробогор: Чё ты выдумал фигню?

Кульбач: Пусть горит она огнём!

Щас старушку помянём,

А потом и подпалим.

Гнев мой крут, неумолим!

Хватит бабушке стареть.

Всё одно в аду гореть,