По-прежнему, не проходило дня, чтобы в доме не появлялись гостинцы. Запасы все прибавлялись. Сегодня один добрый человек как бы между прочим занесет сушеной черемухи, завтра другой связку баранок или сушек, третий – сахарную головку, бутыль подсолнечного масла или хотя бы пучок петрушки. Даже с наступлением холодов поток подарков никак не иссякал. Соседи стали приносить рыбу – свежую и копченую, варенье – и земляничное, и тыквенное, и даже огуречное. Надарили ему и всякого-разного добра, вроде инструментов, ведер, пеньки, посуды, а также (узнав, что Марья беременна) детских вещей.

Как будто наперегонки, односельчане старались поддержать семью Драпеки, которого, впрочем, теперь уже никак нельзя было назвать бедняком.

Живот у Марьи уже вырос такой большой, что приглядывающая за ней деревенская бабка-повитуха Ружамуржа уверенно сказала:

– Не иначе, Марья, как рожать тебе раньше срока. Не сегодня, завтра!

– Как срок придет, так и рожу, – тихо, но твердо сказала Марья.

Ружамуржа покачала головой, напилась кваса с изюмом и посоветовала кушать побольше студня.

Заметно поменялась в лучшую сторону и соседка Чернега. Городская барыня совершенно перестала докучать безотказной доброй Марье разными хозяйственными просьбами помочь – с постирушками, огородными работами, прополкой, уборкой.

Наоборот, забыв свои столичное зазнайство и гордость, Чернега приходила поухаживать за цветочной клумбой перед окошком Марьи.

Часто, скромно отводя глаза, что-нибудь дарила подруге – то мягкую фланель на пеленки, новый шерстяной платок, тюль на занавески или нарядную кофточку.

Драпека лишь качал головой, а маленькая Рябинка сдвигала брови, хмурилась, очевидно, не одобряла эти подарки. Но Марья виновато и беспомощно разводила руками: пуще всего она боялась обидеть богатую подругу-соседку, – которая к тому же так старалась улучшить свой характер, – ведь ей от чистого сердца хотелось сделать Марье что-нибудь хорошее и приятное.

А однажды Радость-Рябинка видела своими глазами, как Чернега потихоньку подкладывает, нарочно подбрасывает разные вкусные кусочки, то свежей булки, то сахарку, то колбаски, то орешки, – туда, где бегает Ю. То есть, так, как делают, когда хотят прикормить-приручить, привадить и приманить к себе какое-нибудь животное. Причем делала это как бы с оглядкой, так осторожно, чтобы никто не заметил. К тому же Рябинка и раньше замечала, что Ю к чему-то принюхивается на дорожке и у забора, а также возле лаза на соседский участок, которые обычно проделывают в деревнях для ежиков, – потому что ежей считают чрезвычайно полезными животными, истребляющими разнообразных садовых и огородных вредителей – земляных медведок, саранчу и гусениц.

Однако Ю не польстилась на угощение – подозрительно понюхала и отошла.

Радость-Рябинка взяла Ю на руки, ласково погладила, хваля за осмотрительность, и побежала за мамой, чтобы показать ей Чернегину приманку на дорожке, но когда привела Марью на место, оказалось, что кусочки уже куда-то исчезли. К сожалению, Рябинка не умела разговаривать и не могла объяснить маме, в чем дело, рассказать о подозрительном поведении соседки…

А если бы и могла, добрая Марья, без сомнения, сочла бы это еще одним подтверждением того, что характер Чернеги продолжает меняться в лучшую сторону, сердце барыни оттаивает. И, может быть, теперь ей было бы даже приятно и весело наблюдать, как симпатичная зверушка играет и у нее в саду и около дома.

А немного погодя, Чернега удивила всех еще больше, приготовила новый сюрприз. На этот раз она нарочно заказала купцу Монимухру привести из города, как будто точно по мерке – подарки специально для Ю. Прибывшие в красивой коробке, шикарно упакованные и перевязанные цветными лентами, из тонкой и шуршащей оберточной бумаги было извлечено множество невиданного изящества и красоты дорогих предметов. Как будто игрушечные или кукольные – расшитая дорогим люрексом и украшенная сверкающими камешками теплая шерстяная жилеточка, такие же штанишки с прорезью для задних лапок и хвостика, две пары смешных миниатюрных сапожек, теплая шапочка с пушистым помпоном, сверкающий, усыпанный блестками крошечный позолоченный ошейник. Точно, как наряжают столичные модницы своих домашних любимцев. За эти деньги, пожалуй, можно было купить целую корову.