Я улыбнулась. Как последняя дура. Как Петрушка — в полный рот, только не накрашенный. На мне из косметики осталась лишь тушь. Кофейного цвета тени давно сошли… В любом случае, за свой дурацкий вид я не особо переживала. Сейчас в машине не было ни одной топ-модели. Ну, кроме самой машины… Да, нас всех поездом переехало…

— Заехать в магазин? Пока на трассу не выехали. За крепеньким?

Терёхин, кажется, спрашивал меня на полном серьезе.

— Нет, конечно… — продолжала я улыбаться, чтобы шутка наконец была воспринята шуткой. — Это так, сейчас все пройдёт… Я уже привыкла… Сейчас… Мне просто собраться надо.

— Тогда откинь кресло. Удобнее собираться будет.

И сейчас не пошутил. Перекинул через меня руку и опустил кресло, но я не опустилась.

— Нас трое у тебя в машине, если ты забыл, — решила я мягко намекнуть на то, что спинкой он передавил сыну ноги.

Он понял. Не дурак же. Или дурак? Потому что надавил мне на плечо и впечатал в спинку кресла.

— Я знаю размеры своей машины, если ты вдруг о галерке переживаешь! — проговорил он и, стянув пиджак, швырнул его назад, не глядя. — Но на данный момент они не входят в область моих интересов.

Следом туда полетел галстук.

Да, с границами общения у тебя, Валерочка, явные проблемы. Я тут же отыскала ту заветную кнопку и привела спинку кресла в вертикальное положение. Взлетаем же! Но капитан все не трогался с места. Наверное, приковал машину взглядом вместе со мной.

— Ты меня не слышала? Откинь кресло и спи.

— Это ты не слышал меня! Я сказала, что не хочу спать. Я никогда не сплю в это время. И вообще хватит мной командовать! — повторила я тише. Точно заклинание. Глядя в его уставшие глаза. — Я не часть твоей семьи!

— Честно, что ли? — оборвал он мои слова и мой взгляд: глаза опустились непроизвольно. К стакану с кофе, прикрытому большой мужской ладонью.

Он идиот или прикидывается? Пусть повернётся назад и на своей семье срывается.

— А папа думал иначе, — все никак не мог остановиться Валера, а лучше бы трогал уже свой драндулет, а то Мерс колесами в асфальт врастет.

— Отца не надо сюда приплетать! — наконец-таки открыла рот сестрёнка этого без меры говорливого Сутеевского Петуха! — И оставь уже Александру в покое.

Александру? Я никогда не слышала из уст Марианны своё полное имя.

— Сейчас к тебе пристану тогда!

Но не пристал, не обернулся назад, даже, кажется, в зеркало заднего вида не глянул. Дворники работали на пределе — и какого фига при мелком дожде так сильно включать? Езжай уже, в конце-то концов и наконец, а то мы и к шести на вашей даче не окажемся. Хотя мне ехать туда уже давно расхотелось. Пять минут уже как точно!

— Да хоть ко мне! Только от неё отстань! — не унималась Марианна. — Достал уже конкретно!

— Ее или тебя?

— Обеих! Если не понял.

— Про тебя мне все давно ясно, а твою подружку я десять лет не видел. Когда я ее достать-то, скажи, успел?

— Не заткнешься сейчас, ещё десять лет не увидишь! — не унималась Марианна у него за спиной.

Хоть бы брата пожалела. Он же серьезный мужик по жизни. Это от нервов паясничает. Ему тут за всех махом досталось. Плюс к рабочему дню ещё восемь часов баранку крутить, а ей на месте ровно не сидится с закрытым ртом. Защитница фигова!

— У неё языка нет?

Терёхин наконец сообразил, где находится педаль газа, и смотрел теперь, к счастью, только на дорогу. Вернее, на дождь, обрушившийся на нас стеной, точно ангелы-хранители решили разлить небесной водой дерущихся, пусть пока только и на словах. Хотя Марианна могла уже и пнуть водительское кресло. Завелась, как маленькая. Взрослая тетка! И они еще чего-то от Никиты требуют.