– Шпионка ару на стороне эльфов? Отпустите её, что за глупость, – укоризненно спросил Брага.

– Спасибо, – поблагодарила я командира.

Достала письмо, положила его на стол.

– Вот.

Брага взял его, аккуратно раскрыл. Пробежал глазами. Кивнул пару раз, словно утверждаясь в чём-то, затем медленно ответил:

– Стража свободна.

Вообще поговаривали, что у каждого командира имеется своя особенность. Некоторых я даже знала. Командир Юл был прекрасный стратег. Командир Ал – оратор. Имелась пара прекрасных бойцов, которые уже десяток лет не могли победить друг друга в дуэли, постоянно проигрывая друг другу.

Но были такие, как Брага. Абсолютное меньшинство. К ним, с ними, около них, на глаза вообще лучше не показываться и никак себя не обозначать. А если всё-таки вы оказались около него, то лучше прикинуться ветошью. Подобные ары не обладали никакими умениями. Они не могли прекрасно сражаться, не были атлетами бега или силовых упражнений. Но один косой взгляд такого ара заставлял любого упасть в обморок. Одним из таких был мой отец. Поэтому я себя чувствовала довольно комфортно в компании командира Браги. Чего нельзя было сказать о натурально сбежавших отсюда стражниках.

– Как вас зовут?

– Ёна. Дочь командира отряда клинка света.

– Как звали командира?

– Бор.

Он медленно покачал головой. Его взгляд переместился на мой меч, затем, медленно осматривая каждый сантиметр меня, его глаза упёрлись в мои. Злобы не было. Как и сожаления, сочувствия, злости, холода. В них царила безмерная всепоглощающая доброта. Глядя в его глаза, испытываешь ощущение, что он сейчас расплывётся в улыбке и бросится обниматься. Однако подобная доброта быстро сменилась безмятежностью и невыразительностью глаз.

– Хорошо, – непонятно, к чему это было адресовано. – Знаки отличия при себе есть?

– Нет.

Он начал что-то писать на листке бумаги, после закрепил текст печатью.

– Держи, это грамота. В город тебя с ней не пропустят. Но по заставам ходить можно. Свободно.

Развернулась, вышла. Огляделась. Увидела небольшой лазарет, столярную, травницу, яростно спорящую с кем-то.

– Ну… как бы… извини, – это был стражник. Один. Его товарищ куда-то делся.

– Хорошо. Вас понять можно. Обстановка напряжённая, – ответила я.

– Ну как бы да. И Пэла тоже извини.

– Это напарник твой?

– Ага.

– Хорошо.

– Спасибо, – он направился к выходящей в лес дороге.

– Пойми, если мы не соберём эти травы, то мы не сможем лечить больных и раненых, – сказала травница.

– Я понимаю, – ответил мужской голос. – Но выдать вам сопровождение не могу. У нас имеется резерв из города, используйте его.

– Да как ты не понимаешь! – всплеснула травница руками. – Нельзя его использовать, он широкопрофильный, там на случай полного абзаца лекарства. Понимаешь, полного. Им лечить небольшой порез глупо, грубо говоря.

– Стражу выдать не могу. Все при делах.

– А клинков?

У спорящего стража в доспехах округлились глаза при таких словах.

– Ты что говоришь-то. Они не в моей юрисдикции. И если жить надоело, то иди сама к ним.

Поняв бесполезность и тщетность споров, травница отступила, помахав руками от ярости напоследок. Всё это я наблюдала не без интереса. Видимо, тут кому-то нужна помощь, а мне как раз нечего делать. Это очень и очень прекрасно.

Зашла в палату. Ударилась лбом обо что-то висящее, глухой стук, на меня обернулась травница.

– Надо будет перевесить, – тихо сказала она. Потерев лоб, увидела, что это какой-то большой корень висит на верёвочке. – Вы что-то хотели? Купить там или что-то иное.

В палатке было множество разных, как это ни странно, трав, головок, сушёных червячков, паучков, пара змей в банке, также имелись пиявки. Запах стоял очень специфический. Смесь чеснока и перца. Прошибало знатно, поэтому я зачихала.