Работники Сыродю, естественно, нужны – особенно в сезон. А вот платить им… Уволенные кадры с ТыМЗ иллюзий не питают, но все равно пойдут наниматься к Сыродю – больше не к кому. Этот жук-кровопивец не расщедрится. Куда народу деваться? Не хочешь ты – других возьмет. Бесправные и бессловесные батраки – мигранты с южной границы. Они все похожи – смуглые, черноволосые, худощавые, плохо говорящие по-русски. Сыродь нанимает мигрантов пачками. Одевает их одинаково – в спецодежду с эмблемой – зелеными буквами АТ (Агрохозяйство Тылвинское). Синие комбинезоны и куртки. Кепки – под их надвинутыми козырьками одинаковые черные глаза. Для мигрантов в кирпичном особняке поставлены двухъярусные железные койки. За персоналом Сыродь жестко надзирал. Мигранты без дела не сидели и свободно не шлялись (а они и сами не хотели – нелегалам нарываться не стоило), не пили, не курили и никаким иным способом не безобразничали. Никому, кроме хозяина Сыродя, не служили. Бизнесмен Федя Цуков из Малыхани (ближайшей к хутору), пытался за бесценок нанять парочку мигрантов (двужильных, конечно), чтобы навесить на них обязанностей без разбора – железо таскать, разбирать, взвешивать и резать, и еще точку охранять. Но мигранты очень боялись Сыродя. Напрасно Федя возмущался: вы что, крепостные? рабы у Сыродя? Я больше вам заплачу (платить не собирался). Федя вынужден создать союз с уголовником Тулузой (с ним же делиться прибылями).

Резюмируя ситуацию с агрохозяйством Тылвинское. Сыродь проникнул в сельскохозяйственный бизнес, начавший набирать обороты в стране. И все тихой сапой – в бывшем совхозе митингов не устраивали, не мавкали и красный флаг на элеватор не вывешивали. Сыродь очутился провидцем. До присоединения Крыма, а также до санкций и политики импортозамещения оставалось недолго. Но предпосылки создания здешней латифундии уже налицо. Это было противное лицо Сыродя.

Сначала Сыродь-отец, затем Сыродь-сын. Гадали, появится ли у нынешнего хозяина наследник – Сыродь-внук, получается? Откуда же он появится? Нынешний Сыродь повторял судьбу отца – даже в более суровом варианте. Окопался на хуторе Чагино. Постарел, огрубел, опустился. Если раньше существовал мизерный шанс, что какая-нибудь бабенка позарится на хуторское сокровище, то сейчас шанс сравнялся с нулем. Так наследство может остаться без наследника. Но не эта проблема волновала пожаловавшую в Чагино разношерстную компанию.

При виде гостей Сыродь продолжал сидеть. Нет, не в кресле – на особенном деревянном стуле с прямой спинкой и подлокотниками. Без комфортной подушки или хотя бы тряпочки в качестве обивки – жестко для седалища. Стул предназначался гиганту – человек обыкновенного (и даже не низкого) роста, поместившись в нем, болтал бы ногами, не дотягиваясь до пола. А с великоростными конечностями Сыродя в самый раз. Его широкие ступни в простых носках и войлочных шлепках покоились на полу, худые колени слегка приподнимались – на расстояние от колен до подошв длины ножек стула не хватало. Вырядился Сыродь без претензий, по-рабочему – не только для гостей, но и всегда. Синие немнущиеся брюки с поперечной светоотражающей полоской. Немаркая серая футболка с зелеными буквами АТ (Агрохозяйство Тылвинское). Стандартная спецодежда. Правда Сыродь двухметрового роста, и брюки болтались выше его щиколоток. Ну, мужик как мужик.

Пора начинать переговоры. Щапов помялся, решая насчет формы обращения. Знакомство было не близкое, а за прошедшие годы, вообще, прервалось. Все же начал на «вы».

– Здравствуйте, господин Сыродь. Мы к вам…

Угрюмое лицо Сыродя не изменилось. Он не переполнился радостными чувствами, но гостей не выставил сразу за дверь. Кивнул, т.е. согласился принять. Начало положено. Уже хорошо.