Амулеты зажглись своим светом, ведьмин круг зажил своей жизнью. Камни стали вращаться, земля загудела, ветер стал мчаться вместе с камнями, дождь повис каплями внутри. Горевшие знаки жизни слились в единый огненный поток.

Бабушка произносила фразы на старом языке, призывая все силы природы в меня влиться. Открылась сердцем этим потокам, и почувствовала мир вокруг себя. Я стала ветром, потом дождем, потом землей, и заполыхала огнем. Все четыре стихии попеременно побывали во мне. А потом обрушались на меня все сразу, заставив согнуться под их силой, но теперь я могла управлять ими. Выпрямилась и посмотрела на бабушку, она улыбалась.

Я сама произнесла заклинание подчинения стихий, и вмиг круг остановился. Дождь упал на землю, напоив ее, ветер утих, ласково коснувшись руки на прощанье, земля успокоилась, огонь мирно горел в символах жизни. Подошла к бабушке. Она протянула мне амулет на цепочке и одела на шею. Это была сова с зелеными глазами. Каждое перышко было сделано отдельно, и казалось, что птица живая. Глаза совы из изумрудов блестели колдовским светом.

– Твой амулет, никогда не снимай его. – сказала бабушка с улыбкой.

Спать я легла с улыбкой на губах. Мне снились карие глаза с золотистой смешинкой.

Утро началось неожиданно, на меня закапал дождь, причем в моей светелке, и с потолка прямо в постель. Подскочила на кровати и в недоумении уставилась вверх. Дождь был небольшой, но в самый раз, чтобы промокнуть. Брр, встряхнулась, встала и побежала в ванну. Дождь за мной. Я из светелки – дождь опять за мной.

– Ба-а-а-бу-у-уш-ка-а-а! – закричала на весь терем.

Братья выскочили из своих комнат и глазами хлопают, а я как ненормальная бегаю по комнатам, и меня дождик сверху поливает.

Бабушка подбежала, улыбнулась.

– Это, Веселинка, ведьмина сила в тебе пытается ужиться. Привыкнешь к ней, и все будет хорошо, – она улыбается, а мне уже холодно стало.

Только подумала, что согреться хочу, как вокруг меня огонь вспыхнул. Стою, полыхаю.

– Пожар! – басом заорал Владимир.

– Пожар! – тут же весело его поддержал Матвей, довольный, что можно опять в забаве поучаствовать.

Братья среагировали сразу – терем-то деревянный. Сбегали вниз, принесли ведра с дождевой водой, и залили весь мой пожар. Опять мокрая.

– Что же это такое? – жалобно посмотрела на бабушку.

– Ветром подуй, обсохнешь, – посоветовала бабушка, продолжая улыбаться.

Ветром, так ветром. Его я вызывать умею. Закрыла глаза, и ветерок тут же прилетел, распахнул при этом входную дверь, снес цветы в горшках на лестнице, растрепал кудри братьям, и почти сорвал с меня одежду – так старался высушить.

– А что это было? – несколько рассеяно спросил Добролюб.

– Это наша Веселинка силу свою ведьминскую пробует, – весело сообщил Матвей. Ему все развлечение.

– А может она ее в каком-нибудь другом месте пробовать будет? Еще терем спалит, – недовольно буркнул Святополк.

– Веселинка, айда на конюшню! – тут же отозвался Матвейка. – Конюшня сгорит – не жалко.

– Не-не-не! – встали стеной братья за своих любимых богатырских коней.

Я надулась и обиделась, тут же терем зашатался, земля под ним стала возмущаться.

– Веселина, кончай баловать! – грозно сказала мама, подходя к нам.

– Мамочка, я же не специально, – от обиды плакать хотелось.

– Забавушка, доченька, ты себя вспомни. Как ты отцов овин сожгла и с землей сровняла, когда тушить пыталась. А уж про пожарную башню вообще молчу, – смеялась бабушка.

– Вот и молчи, – теперь мама надулась.

Она у меня красавица, молодая совсем, а две косы и стан тонкий вообще ее девушкой делают. А глаза у меня ее, такие же зеленые.