Невольно обернулась на большое зеркало в горнице. Щеки пылали, а глаза сверкали.

– Так это ведьминская сила во мне играет, – пожала плечами.

– Ага, сила. Ну мы так и поняли, зачем ты собралась на Чернобога идти вместе с князем. Чтоб силу, значит, на Чернобоге проверить, – хохотнул Матвейка и ушел вслед за братьями.

Князь подошел ко мне и положил руки на плечи.

– Прости, Веселина, – сказал он самым серьезным тоном, – Я думал только о себе, не слушал твои возражения. Если прогонишь – уйду.

– Не прогоню, – неожиданно для себя сказала и убежала в светелку.

Из окошка слышались удары мечей, выкрики парней. По звукам ничего кровожадного там не происходило, но все равно волновалась. Когда звуки стихли, почти не спеша спустилась вниз, и успела увидеть, как братья, довольно улыбаясь, шли и переговаривались с Игорем. Остановилась на пороге, они направились в баню.

– Веселина, помогай стол накрывать! – раздалось с кухни.

Мама с бабушкой уже суетились над кушаньем. Привычно стала хлопотать по кухне, помогая им. Домових у нас не было, сами справлялись, не смотря на то, что частыми гостями были дружинники отца. Просто мы очень любили всё готовить. Столы всегда накрывали богатыми.

Наши прогулки по лесу с Матвейкой тоже давали свои плоды: грибы, ягоды. Все это так же подавалось на стол.

Мама меня не расспрашивала ни о чем. Некогда было, да бабушка наверняка уже всё рассказала, и от этого становилось еще неудобнее, хотя вины за собой никакой не чувствовала. Не рассказала бабушке только как мы с Игорем в купели купались. Не смогла признаться, что чувства испытала в тот момент, мне незнакомые, но очень сильные. Не могла признаться не только бабушке, но и себе, что тянусь душой к князю, и пробегая мимо окон выглядываю его.

Мужчины выбежали из бани и бегом направились к нашей речке. С уханьем и хохотом ныряли. Отошла от окна. Братьев голыми сколько раз видела, вот так же плескались сколько раз. А вот князя увидеть боялась, хотя очень хотелось.

– Василина! – позвала мама, когда я была на кухне у печки. – Отнеси Игорю чистую рубаху и штаны, – протянула одежду.

– Хорошо, мам, – с готовностью схватила одежду и побежала в его светелку. Уже знала, где его поселили.

– Игорь, я тебе одежду чистую принесла! – радостно сообщила, открыв резко дверь.

Князь стоял рядом с дверью, и я почти воткнулась в его обнаженную грудь, подняла на него глаза и не смогла отвести. В его глазах снова зажглись золотые искорки, но это был не смех, в них светилась нежность, обожание и … любовь.

– Веселинушка, – прошептал князь и закрыл за моей спиной дверь.

От звука вздрогнула и стала отступать к двери, выставив одежду в руке перед собой, как щит, а второй нащупывая ручку на двери.

– Веселинушка, не бойся меня. Я буду ждать столько, сколько скажешь, – в глазах появилась грусть, но ни одного шага в мою сторону не сделал. – Только скажи, ждать? Люб я тебе?

– Люб. Жди, – дернула за ручку и выскочила из светелки. Одежда осталась у меня в руках.

Стояла и старалась унять бешено скачущее сердечко.

– Давай одежу, отнесу ужо, – произнес Тимошка.

Я припустила бежать, хотелось дыхнуть воздуха, сердце бешено колотилось. Сбежала по лестнице и выскочила на улицу.

– Веселина, куда? Вечерять садимся! – понеслось в след от Матвейки.

Бежала по знакомой тропинке, собирая подолом платья пыльцу с поздних цветов и трав. Вильки возмущенно вспархивали и махали своими кулачками мне в след, потом начинали хихикать. Этот смех провожал меня всю дорогу до пруда.

Остановилась на полянке, где первый раз увидела князя, и не смогла подойти к пруду, позвать подружку. Сейчас тоже был вечер, как тогда, и солнышко садилось над прудом.