И, убоявшись речью напугать,
Сегодня с ними не заговорила.
Парис и Теодора обнялись,
Делясь теплом, что было не впервые.
Земля в горах и ранее тряслась.
Потери чаще были таковыми,
Что уносили жизни… Вспоминать
Об этом почему-то не хотелось.
Царила радость. И от пылких слов
Признаний Теодора раскраснелась.
Никто, кроме Париса, никогда
Её ещё не баловал подобным.
Не ощущалось девушкой стыда,
Как будто было всё делом угодным
Не только ей, но также небесам.
Лилась речь родниковою водою.
Она будто нектар была сладка
И поражала редкой чистотою.
Сложилось время встречи в краткий миг.
Прощаясь, Теодора вдруг сказала:
«Сегодня я в ближайший монастырь,
Чтобы сокрыться там, не убежала.
Я не успела это совершить.
Земля дрожала. Мне пришлось вернуться.
Ты понимаешь, разве ж я могла
Не знать, чем это может обернуться?
Родные пребывали ведь в беде.
Ты знаешь, чем страшно землетрясенье.
Возможно, кто-то к помощи взывал
И ожидал под камнями спасенья.
Всё обошлось. Теперь я удалюсь.
Тебе укрыться тоже где-то стоит.
Не думай, что отступится пират.
Он свадьбу нашу, думаю, расстроит.
Ты встал невольно на его пути.
Я очень за тебя переживаю.
Придётся наши встречи прекратить,
От бед себя и близких ограждая.
Твоей опорой были силы вод,
Я ж обращусь в небесное пространство
И вести стану слать чрез голубей,
При этом соблюдая постоянство
Прилёта их в особый день и час.
Лишь укажи, куда мне птах направить.
Ты будешь знать, что я любовь храню.
От чувств отречься нас ведь не заставить».
Парис ответил: «Милая, прошу
Напрасно обо мне не беспокойся,
А лучше за стеной монастыря,
Как ранее задумала, укройся.
Мне ж прятаться, как трусу, недосуг.
Душой я романтичен, но я воин
И постоять сумею за любовь!
Иначе разве ж я тебя достоин?
Наш враг хитёр, силён, но в данный час
Старается управиться с бедою.
Земля в ознобе много где тряслась.
Он тоже пострадал, как мы с тобою.
Пусть логово его лежит в горах,
Но даже там не спят седые камни.
Уж если он уплыл на корабле,
То всё равно отложит свои планы.
У нас есть время что-то предпринять.
Я постараюсь что-нибудь придумать.
Пока же каждый вечер на скале,
Играя, о тебе лишь буду думать».
Прощальные объятья, поцелуй…
И вот уж молодые вновь расстались.
Они не знали, что в последний раз
Друг с другом в этом месте повстречались.
Не сразу дева в монастырь ушла,
Хотя Парису это обещала.
Она ещё решалась и два дня,
Не приближаясь к берегу, стояла
И слушала, как пел вдали авлос,
Касаясь струн душевных, вечерами.
На третий день игра оборвалась.
Её жених захвачен был врагами.
Он не успел беду предотвратить,
Ведь помогал родным, да и знакомым
Порушенные стены поднимать
И камни убирать вблизи от дома.
Он только собирался разыскать
Края, где набирались сил злодеи,
Где он совсем недавно пребывал,
Но был захвачен редкостным трофеем,
Назначенным для дьявольских утех.
Теперь всё кардинально изменилось.
На этот раз он числился врагом
И вряд ли мог рассчитывать на милость.
Никто свой лик в пещере не скрывал.
Уверены в себе были злодеи.
Парис стоял закованный, в цепях.
Глаза его постылых рассмотрели.
И странность была в том, что лица их
Казались удивительно знакомы.
Он вспомнил, что отдельные из них
Частенько находились возле дома.
Один скупал хваленое вино.
Не по бутылке – бочками, стараясь
Не торговаться сильно, чтоб уйти
Быстрее, на загруженность ссылаясь.
Подобных сразу и не отличишь
От всех кто наблюдаем был в округе.
Одетые неброско. Речь у них
Не отличалась… Даже при досуге
Они не расслаблялись при чужих.
Войти в раж позволяли только горы.
Там можно было всё: ругаться, пить,
Ножами меж собою решать споры.
Шпионы могли слушать, наблюдать,
Выпытывать по-тихому о многом,