Глава пятая

в которой Маша познакомилась с Умной Волшебницей

Если папа у Маши, был самый обыкновенный папа: он рассказывал Маше сказки о принцессах и волшебницах – добрых и злых, ходил с Машей в зоопарк и кукольный театр, то мама у Маши, была необыкновенная мама, потому что мама Маши не только не верила в принцесс и волшебниц, но постоянно уверяла Машу, что никаких волшебниц нет, а Дед Мороз – это переодетый папа.

Но однажды, гуляя с мамой по магазинам (потому что с мамой Маша гуляла исключительно по магазинам – если, конечно, не ходила гулять в церковь), Маша встретила самую настоящую Волшебницу.

И было это так.

Как обычно, заглянув в магазин «только за хлебом», и выйдя из магазина с переполненной всякой всячиной тележкой, мама стояла возле выхода и звонила папе, чтобы папа всё бросил, примчался к магазину и отвез всё это домой вместе с мамой и Машей.

Мама до того была расстроена, что папа так долго ехал, что не заметила Волшебницы, которая неторопливо шла мимо. Это была самая настоящая Волшебница. На ней был чёрный до пят плащ с капюшоном, синий усыпанный звездами колпак, и на носу круглые золотые очки без стёкол. В одной руке Волшебница держала метлу, а в другой – разноцветные воздушные шары.

Но Маша не была так расстроена, как мама, и Волшебницу заметила. И Волшебница заметила Машу.

– Здравствуй девочка, как тебя зовут? – спросила Машу Волшебница.

– Маша, – не скрывая удивления, ответила Маша.

– А меня просто: Волшебница, – отвечала Волшебница. – Хочешь, я подарю тебе волшебный шарик?

– А почему он волшебный? – спросила Маша.

– А на нём можно летать.

– А почему тогда вы идёте пешком, а не летите на воздушном шарике? – потихонечку приходя в себя от удивления, спросила Маша.

– Надоело, – охотно призналась Волшебница. – И на метле летать надоело. Захотелось все делать самой. Вот ты, к примеру, всё делаешь сама?

– Я стараюсь, – честно призналась Маша. – Я сама умею есть суп ложкой, сама умею чистить зубы, и даже сама умею выдавить зубную пасту из тюбика – столько сколько нужно. А раньше я выдавливала столько пасты, что она даже падала на пол. А вот завязывать шнурочки на ботиночках я ещё не научилась.

– А хочется?

– Конечно, – не задумываясь, ответила Маша.

– А почему? – все допытывала Волшебница.

– Во-первых, – и Маша привычно загнула мизинчик, – чтобы меня не дразнил мой старший братик Герман. А то, когда мы куда-нибудь с мамой опаздываем (с папой Маша никогда никуда не опаздывала), Герман постоянно ноет: опять мы из-за Маши опоздаем, опять она не успела завязать шнурочки на ботиночках! – подражая своему девятилетнему брату, заныла Маша.

– А во-вторых? – спросила Волшебница.

– А во-вторых, – Маша загнула безымянный пальчик, – чтобы папа меня похвалил. Я когда что-нибудь делаю сама, папа обязательно меня хвалит, и покупает моё любимое мороженое.

– А в-третьих? – не отставала любопытная Волшебница.

– А в-третьих, – Маша загнула средний палец, – это очень интересно, когда всё делаешь сама.

– Вот! – сказала Волшебница и страшно почему-то расстроилась. – И у меня то же самое, – честно призналась она Маше.

– Во-первых, – и Волшебница, подражая Маше, загнула мизинец, – мне надоело слушать от моей знакомой, Серой Вороны: опять эта Волшебница на своей метле всех нас обогнала! – передразнивая Ворону, жаловалась Волшебница. – Это не честно! – каркливо продолжала она передразнивать.

– А во-вторых? – сочувственно спросила Маша.

– Во-вторых, – и Волшебница загнула безымянный, – чтобы меня Филин похвалил. А в-третьих, – не дожидаясь, пока напомнит Маша, – это же интересно! Всё делать самой! Я вот могла бы наколдовать и узнать, как тебя зовут, не спрашивая. Но мне было интересно спросить, и я спросила. Я могу наколдовать, и мой волшебный горшочек приготовит мне всё, что я захочу. Но мне интересно самой приготовить суп. И не из лягушек и речной тины, а что-нибудь повкуснее.