В Северном лесу никто не жил лет эдак сто: Елку обычно заселяли с юга, оттуда прилетал Дракон, оттуда днем выглядывало солнце, да и кому охота смотреть из окна своего домика на унылые Ледяные пустыни, простиравшиеся на севере? Уже многие годы считалось, что по этим причинам северные ветки остались некогда заброшенными и постепенно заросли, превратившись со временем в плотный и мрачный лес.

Вспышки прекратились почти сразу же. Ни следов Тигриуски, ни кого бы то ни было еще Барабанщик не обнаружил. Он набрался сил и крикнул, как в первые десять минут своего пребывания в лесу: «Тигриуска!» – зловещий посвист ветра в ответ. К холоду прибавлялся страх и чувство голода, а вот решимости оставалось все меньше. Искать Тигриуску в одиночку становилось занятием бессмысленным.

Тигр оглянулся назад. Он прошел несколько шагов, и только тогда, пытаясь вглядеться вдаль, к своему ужасу понял, что может идти по этой ветке какое-то время в обратном направлении, но определить, где он свернул на нее, почти невозможно. Места неотличимы друг от друга, а любые следы на снегу, в том числе и его собственные, заметало снегом мгновенно, в чем музыкант давно убедился.

Барабанщик попробовал поразмышлять, но мысли путались и никакого решения, даже отдаленно напоминавшего дельное, в голову не шло. Он ощутил, что снова сидит на коре ветки. Внутри у Тигра воцарилось полное опустошение, только леденящий мороз не позволял ему отключиться. Уже от безысходности, не видя другого выхода, музыкант с трудом поднялся и повернул обратно. Но не успел он пройти и нескольких шагов, как споткнулся.

– Да уж, нечего сказать, хороша прогулочка, – хмыкнул себе под нос Тигр, потратив на это, как ему самому показалось, последнюю способность шутить, после чего поднялся кое-как на ноги. Он посмотрел вниз на барабан, который, казалось, уже прирос к нему и довольно сильно мешался, хотя музыкант уже не замечал этого, и, поднимая глаза, наткнулся взглядом на то, что стало преградой на его пути. Поначалу это можно было принять за средних размеров сугроб, но Барабанщик отчетливо заметил, как этот сугроб на миг засветился очень тусклым, но в этой темнотище различимым желто-зеленым огоньком.

«Гирлянда, бог весть откуда взявшаяся здесь, и, к тому же, работающая. Что за дела?!» – подумал Тигр и подошел поближе. Теперь он увидел, что сугроб имеет странные очертания: в общем-то это был сугроб как сугроб, но из него выпирал какой-то шар, занесенный снегом. Тигр присел и протянул к нему лапу, но не смог дотянуться, так как в этот момент сугроб сдвинулся. Отказывая в яви той ночи и уже сомневаясь в реальности чего бы то ни было, он протянул лапу еще раз – тот же результат.

– Да что здесь происходит, во имя Нового года! – закричал музыкант, бросившись на сугроб. В то же мгновение снег осыпался, сугроб поднялся и ожил. Перед лежащим на ветке Барабанщиком стояла маленького роста фигурка, которая тонким голосом удивленно произнесла:

– Как вы сказали?

Музыкант не ответил и, схватившись за единственное оружие – барабанные палочки, поднялся с ветки. Не дождавшись ответа, маленький незнакомец продолжил:

– Неужели новые года все еще приходят? Неужели год не застыл?

Тигр не понял ни слова, но, собравшись с духом, тем более соперник выглядел не слишком грозным, громко спросил:

– Кто вы такой, милостивый господин, и как изволите называться?

– Меня называли господин Хорек-лампочник…Как же долго я не произносил своего имени…Как долго я вообще ничего не произносил!

Незнакомец замолчал. Барабанщик не отрывал от него глаз, крепко сжимая палочки. Некоторое время ничто не нарушало вой вьюги.