Горящие свечи. Бутоны роз алыми пятнами выделяются на белоснежной скатерти. Приглушённый свет создаёт особую атмосферу. На пару секунд я даже забываю, о чем собиралась говорить, просто любуюсь панорамой города, неоновыми огнями. Мы делаем заказ, и когда остаёмся наедине, я решаю приступить к главному.

- Прошлой ночью тебе звонила женщина. Полагаю, это...

- Дочь Вермана, - предугадывает мою фразу Рустам.

- Наш телефон прослушивается? - уточняю и тут же понимаю, что задала глупый вопрос, ведь и без того ясно, в квартире установлены камеры, стационарная линия тоже под контролем.

- Мне понравился твой ответ, - улыбается Рустам. - Я рад, ты понимаешь главное. Я всегда рядом. Других женщин нет и не будет.

- Да, но это не мешает некоторым настойчиво искать встречи с тобой.

- Серьёзно? - выгибает бровь.

- Что? - хмурюсь.

- Ты ревнуешь?

- Нет, - передергиваю плечами. - Когда ты дашь мне повод для ревности, я подам на развод. Но тут речь о другом. Если честно, такое назойливое внимание к тебе со стороны женщин очень сильно бесит.

- Я должен признаться, - скалится он. - Сегодня я едва удержался, чтобы не прикончить всех мужиков в этом чертовом ресторане.

- За что? - поражаюсь.

- А то ты не видела, как они все на тебя таращатся. Слюни распустили. Аж до пола капает.

Рустам накрывает мою ладонь своею. Наши кольца бряцают, ударяясь друг о друга. Его - серебряное и мое - золотое. Мы не продолжили контакт дальше поцелуев перед выходом. В каждом жесте моего мужчины ощущается дикий голод.

- Думаю, ты и про меч знаешь, - говорю тихо. - Видел по камерам. Я не должна была заходить в ту комнату и трогать твои вещи.

- Кто сказал?

- Ты не против?

- Нет, - усмехается. - Иначе бы не показывал.

- Но я порезалась о плохой меч, - поджимаю губы. - Конечно, я не верю в эти глупые суеверия. Только некоторые странности уже есть. Уверена, ты и про мою встречу с Джеро в курсе. Так вот он сразу заметил порез. Не представляю, как только разглядел царапину. Ничего же не видно. В общем, этот тип сказал несколько жутких фраз: что меч выбрал меня и прозвучало так, будто само зло поставило на мне печать, что ты убил прежнюю обладательницу оружия, ту женщину, которую Джеро любил.

Рустам молчит, просто берет и поворачивает мою ладонь, скользит пальцем именно по тому месту, где я порезалась.

- Что это за женщина? - спрашиваю. - Что вообще между вами произошло?

- Он увидел твой порез. Лезвие всегда оставляет отметину. Здесь нет ничего удивительного для профессионала. А я ощутил. Тоже закономерно, ведь я всегда тебя чувствую.

- И как теперь быть? - по спине пробегает холод.

Да, я не верю в эти японские сказки, но осознавать, что лезвие, которое признано воплощением кровожадности вдруг выбрало именно тебя, не слишком приятно.

- Нет плохого и хорошего, - спокойно произносит Рустам. - Нет зла и добра. Есть только наш выбор. Вот, что определяет дорогу. Никакой меч на свете не способен перевести тебя на темную сторону.

Я киваю и закусываю губу, потому как рядом возникает официант, а я не хочу выдавать никаких неосторожных фраз при посторонних людях, даже на русском языке.

- Ты не ответил на мой вопрос, - выдаю чуть позже. - Про Джеро. Про его женщину. В чем причина вашей вражды? С чего все началось?

- Ты получишь ответ, когда придёт время, - ровно произносит Рустам. - Сейчас тебе будет гораздо интереснее узнать про аукцион. Его устраивает Верман.

Мой супруг прав. Как всегда. Услышав новую информацию, я быстро забываю все остальные вопросы. Мне безразличен Джеро и японские мечи. Истории из прошлого подождут.

- У тебя общие дела с этим человеком? – мрачнею помимо воли. – Генрих Верман. Кто он такой?