– Прости, но воздержусь, лучше повышу уровень холестерина в другой раз, – отмахнулась я, на что Руденко лишь закатил глаза, наверное, уже устав за пять лет совместной работы от постоянных саркастических упрёков.

– Вот ты что за человек, нет в тебе романтики, – вскинул руки Саша, пока за его спиной появилась непривычная для Петербурга в столь ранний час картина: стая гигантских грифонов пролетела по Литейному проспекту. Грифон – это птица, обладающая туловищем и лапами льва, с могущественной орлиной головой, а оперенье, как и глаза, у нее золотистого оттенка. У нас они появились после экспериментов гения алхимии Вильгельма Пеля, который, узнав о существовании другого мира, выпустил оттуда прекрасных зверюшек, чей шум крыльев по сей день мешает спать ночью. Людишкам везёт больше, потому что вы грифонов не видите или же просто не хотите этого. Но всё же я инстинктивно беру Руденко за плечи, не дав парню развернуться к источнику несуществующего для него шума. – Ты чего, Сазонова?

– Знаешь, я просто забыла, что такое настоящие чувства, – сказала первую попавшуюся мысль я, введя Сашу в настоящий ступор. Пролетающие грифоны лишь на мгновение дико закричали над мостом и продолжили свой путь. Вот птеродактили недоделанные, как там господину Пелю не икается. Я тут полной дурой себя выставляю, пока птички его на воле летают. Окинув улетавших грифонов недобрым взглядом, я продолжила говорить: – А вы с Машей такая хорошая пара, любовь искренняя, она редко бывает, не потеряйте её.

– Ладно, – вскинул брови парень, осмотрев меня. – Ты не переработалась часом?

– Капитан Руденко, шевелитесь дальше, я домой до полуночи хочу попасть, – убрала руки с плеч коллеги я, свернув на Литейный мост.

– Сама же тормозишь, – ответил Саша и через пару метров врезался в мою спину. – Я же говорю.

– Кровь, – прошептала я, внимательно посмотрев на железный заборчик, украшенный красными каплями.

В чувствительные эпителии носа попал неприятный запах, сжимающий диафрагму внутри. Резко хватаюсь за локоть Саши, чтобы как-то устоять, закашливаюсь, пытаясь получить хоть немного кислорода. Проходит пара минут, и открывшееся второе дыхание даёт шанс на продолжение жизнедеятельности.

– Даш, всё нормально? – обеспокоенно спрашивает Руденко, смотря на меня своими голубыми глазами.

– Да лучше некуда, – трясу головой я, пытаясь прийти в себя.

– Помогите, – крикнула стоящая неподалёку девушка с фотоаппаратом в руках. – Надо вызвать полицию.

– Капитан Руденко, что здесь произошло? – начал расспрос свидетельницы парень, пока я прошла пару метров вперёд и взглянула в тёмную пучину Невы. Ничего не видно, пришлось включить фонарик на телефоне. Слабый луч света помог не сильно, но объекты приобрели очертание. Тело достаточно возрастной женщины лежало на поверхности реки. На руке у неё была нарисована римская двойка. Направляю свет чуть левее и с ужасом смотрю на второе тело, на котором клеймом выбита всё та же цифра с невидимым почерком убийцы.

– Сколько же их тут? – прошептала я, пытаясь увидеть что-то ещё в свете луны.

– Трое, – сказал подошедший ко мне Саша и протянул фотоаппарат девушки. На снимке благодаря хорошей вспышке и дорогой камере видна каждая деталь. Немудрено, что свидетельница до смерти перепугалась.

– Ну-ка, расширь, – сузила глаза я и пристально начала рассматривать руку одного из мужчин на фотографии. Под отпечатанной двойкой висело несколько браслетов с квадратными бусинами и маленькими птичьими перьями. Переведя взгляд выше, на лицо неизвестного, сомнения отступили – как всегда непричёсанный Леший. Весенне-летний сезон хранитель природы должен проводить в лесу, но кто его знает, что он забыл в Питере. Яге это всё не понравится, ворчать старая будет до потери пульса. – Саш, иди к мадам, у неё шок сейчас.