– Хорошо, я попробую, но только, ради Левы, царя всех зверей, постарайтесь дослушать меня до конца и бросьте этот дрын.

– Ладно, валяй, не бойся… Хотя мне, честно говоря, приятно видеть твой неподдельный страх. Как говорит мой друг кот: «Боится – значит, уважает», – договорил кабан и треснул толстоносого по башке так, что у того в глазах звездочки заблестели.

– Понимаете, тут такое дело: мне, собственно, не надо, чтобы вы предавали своего друга. Достаточно будет документального подтверждения, что он продан. И все.

– И все? – неуверенно спросил кабан.

– И все, – быстро закивал шакал.

– Чего-то ты все-таки не договариваешь, толстоносая морда. Ну-ка, поклянись.

– Да чтоб мне век в срамной яме сидеть и воли не видать, кикиморой буду!

Последняя часть фразы произвела на кабана должное впечатление, ибо в его мире подобными словами никто просто так не бросался.

– Ну, допустим, – медленно произнес собеседник. – А что мне с того-то обломится?

– Я же предложил вам увеличить гонорар вдвое, – растерянно ляпнул шакал.

– Вдвое – это как? А вернее, вдвое – это сколько?

– Это – целых сто кедровых шишек… Заметьте: не еловых, а кедровых…

– Что??? Ты, толстый шнобель, предлагаешь мне, честному кабану, продать друга за каких-то сто шишек?

– Ну, да… – несколько опешил шакал.

– Дешево ты, скотина, оценил моего друга и дружбу нашу…

– Хорошо. Ваша цена?.. – задал вопрос толстоносый, не давая кабану опомниться.

– Да чтобы я котяру своего родного за сто шишек продал? Да ни в жисть! Да не бывать этому! Я лучше сам его убью! Тыщу, как минимум.

Шакал, уже потерявший надежду договориться с хрюкающим созданием, влет согласился с предложенной кабаном суммой:

– Тыщу – так тыщу. По рукам?

– Лады, – как-то слишком просто согласился кабан. – Только – шишки вперед.

– Хорошо, мне нужно десять минут, дождитесь меня здесь и никуда не уходите…

– А куда я в таком состоянии денусь, – резонно заметил кабан.

Спустя десять минут старый шакал притащил некий документ, к которому хрюкающее животное приложило свою конечность, предварительно несколько раз попытавшись сосчитать принесенные шишки. В результате долгих подсчетов пьяное рыло заявило, что в мешке не хватает восьми шишек, которые тут же были доложены покупателем в обозначенный мешок с добром.

С к а з о ч н и к: Знаете, торг кабана с шакалом, закончившийся предложением первого прибить кота, напоминает мне детский стишок времен развитого социализма (если кто еще помнит, что это было и когда):

В конце концов, сделка была совершена, результатом чего можно было считать удовлетворенность всех ее участников: шакал понимал, что переплатил, но все-таки выиграл заключенное с котом пари, а кабан… кабан, скорее всего, был не в том состоянии, чтобы что-то понимать.

Старому шакалу никак не терпелось отыскать котяру и объявить лохматому о своей победе, но – не тут-то было… Три дня поисков не принесли желаемого результата. И вот, на четвёртые сутки один из соглядатаев смотрящего за лесом доложил главному интригану, что кот замечен там-то и там-то. Шакал, недолго думая, собрал несколько понятых, дабы прилюдно, то есть – призверно, объявить о победе в заключенном пари и не дать полосатому обвести себя вокруг когтя.

Прибыв на означенную лесную поляну, свидетели и понятые увидели печальную картину: изрядно помятое, грязное, липкое, мокрое и плохо пахнущее существо, очень приблизительно напоминавшее кота, отплясывало какую-то лезгинку на пеньке, в окружении большого количества белок, кикимор и прочей живности, любящей оттянуться за чужой счет. Соловьи, ублажавшие публику и крепко промочившие горло, издавали непереводимые и непонятные звуки, с огромной натяжкой напоминавшие птичьи трели. Ко всему этому лесному беспределу не хватало только фейерверков. Но они, собственно, уже и не были нужны, ибо гулявшая публика воспринимала объективную реальность исключительно сквозь призму выпитой, съеденной и вынюханной дури.