Вы помните деревню Тхап Кванг, где находится пещера с наскальными изображениями Бодхисатв? Я уже сказала вам, что тот ампхё назвали в мою честь в ту пору, когда я была оленем, дожидавшимся отшельника у входа в пещеру. Впоследствии, когда в той деревне поселились в основном лаосцы, ее название изменилось на деревню Лао. Что, впрочем, неудивительно, это название послужило поводом для конфликта между жившими там людьми, поэтому название Тхап Кванг решили вернуть.

Вот что я вам скажу: это не единственное поселение, чье название отчасти имеет отношение к моей личной истории. Но пока хватит. Поговорим об этом позже.

А теперь давайте вернемся к тому моменту, как я стояла у берегов реки Пасак, возвратясь из города Кхиткхин. Стараясь держаться подальше от того места, где я оставила сомнительного человека с лодкой, я пошла другой дорогой и шагала, покуда не добралась до околицы деревни Пай Лом-Ной. Покуда я бродила по густым джунглям, вечернее небо подернулось тьмой, поглотив и меня. Я решила остановиться на ночлег на берегу реки, а на рассвете снова отправиться в путь.

К вечеру джунгли наполнились множеством звуков: стрекотом сверчков и прочих насекомых, стоном и ревом животных, хлопаньем крыльев. За кустами маячили чьи-то тени, а дикие звери, вышедшие на охоту, сверкали красными глазами. Я не боялась, поскольку нашла укрытие под огромным тиковым деревом. Под ним царила тишина, и я слышала только ласковое и нескончаемое журчание протекавшей поблизости реки.

Но вдруг до моих ушей донесся чей-то далекий крик. Он становился все ближе и ближе, и вскоре я поняла, что это кричала женщина и что доносится звук с середины реки Пасак. Я встала и, взглянув на реку, увидела ее лежащей верхом на всплывшем бревне. Странное было зрелище: бревно не шевелилось, несмотря на течение, а эхо ее криков летело вверх, словно прорезая джунгли насквозь.

Я вышла на берег и позвала ее.

– Моя дорогая, что вызвало у тебя такую горькую печаль, что ты плачешь посреди реки?

Женщина на мгновение умолкла и взглянула на меня, после чего коротко всхлипнула.

– Прошу тебя, подплыви к берегу, дорогая, чтобы мы могли поговорить, – сказала я ей.

От ее странной позы почему-то было тревожно. Бревно было огромное, но при этом было совершенно неподвижно и без труда удерживалось на поверхности невзирая на мощный поток воды. «Эта женщина, – подумала я, – вероятно, дух-хранитель этого тикового дерева».

Она приняла мое приглашение и вдруг появилась прямо передо мной. Ее лицо было скрыто длинными вьющимися волосами, но вот она убрала волосы, заткнув их за уши, и моему взору предстало поразительной красоты лицо, затуманенное печалью.

Она рассказала мне, что была хранительницей Золотого Тикового дерева, в котором прожила тысячу лет в далеких джунглях. Однажды кто-то пришел к ее дереву и попросил дозволения его срубить. Люди восхищались его изящным стволом и красивой кроной, и надеялись сделать из его ствола городской столб в новой столице Раттанакосин, проведя церемонию возведения лак мыанг[43]. Женщина с радостью дала им такое дозволение, зная, сколь благодатной чести она их удостоила. Люди срубили дерево и сняли с него кору, обнажив сияющую древесину внутри. Они вместе спустили ее вниз по течению реки Пасак, и поток унес ее к городу Раттанакосин. Однако перед тем, как она достигла города, ей сказали, что для городского столба Раттанакосина уже срубили другой ствол. Застряв посреди реки, даже не надеясь на помощь, она решила, гребя руками, отогнать голый ствол обратно вверх по течению, но все ее усилия были тщетными. И к тому моменту, как бревно доплыло до деревни Пхай Лом, она была вне себя от горя. Она не сумела выполнить задуманное и добраться до города, но и вернуться в джунгли ей тоже было не по силам. Ей было суждено навсегда остаться на застрявшем посреди реки бревне.