– Мы идем требовать, чтобы вернули нашу землю.

– И у кого вы будете это требовать? – спросила я.

– У нынешнего короля, – ответили они, словно это было самоочевидно. – Присоединяйся к нашему восстанию, мать, и ты будешь вознаграждена лучшей жизнью, когда все закончится.

Я спросила их о человеке, восседавшем на слоне, и они сказали, что это принц Пхра Кхван, который едет вернуть свое законное место на троне.

– У принца много заслуг, – сообщил один из них, когда они зазывали меня к себе. – Вступай в наши ряды, и мы расскажем тебе невероятные истории о принце Пхра Кхване.

Вот так я примкнула к их маршу на столицу.

Они поведали мне, что принц Пхра Кхван был сыном покойного короля.

Его рождение было оглашено свирепым землетрясением, от которого по всему дворцу прокатилась волна слухов о том, что настанет день, и он унаследует трон, и эти слухи с самого начала сделали его уважаемым человеком в королевстве. Когда Пхра тяо пхэндин был при смерти, его вице-король придумал план узурпации трона, согласно которому принца обманом должны были оставить наедине с ним, и тот смог бы забить его до смерти поленом сандалового дерева. Так вице-король стал бы королем. Однако, благодаря своим достоинствам, принц Пхра Кхван чудесным образом избежал смерти, его забрали к себе боги, воспитали и обучили невероятным чарам. Принц быстро созвал наместников прежнего короля, убедил их стать его союзниками и собрал жителей деревень вроде нас, чтобы вместе пойти маршем на столицу, чтобы вернуть трон.

Вот что произошло. Я примкнула к восставшим, мы двигались ко дворцу. Всего нас было около двух тысяч человек – из Накхон Ратчасимы, Накхон Найока, Лопбури и Сарабури. Мы шли днем и ночью, слушая не только истории о принце Пхра Кхване, но и истории о нынешнем короле, которого, как мне сказали, звали король Сыа. Коварный и отчаянный, под стать своему имени, которое означало «тигр», король Сыа был известен своей силой и харизмой. Согласно этим историям, он был бастардом покойного короля Нарая и, как и его отец, знал толк в магии и был способен летать по воздуху и укрощать различных диких зверей. Он был распутником, который любил держать акул в неволе и скармливать им еще шевелящиеся тела неугодных ему людей. Говорили также, что в молодости он осмелился ударить Чао Пхрайя Вичайена – западного придворного и фаворита короля Нарая, также известного под именем Константин Фалькон[37], – ногой прямо в голову. Впоследствии этого иноземца уличили в государственной измене: и тогда удар короля Сыа был истолкован как предупреждение будущих проступков этого придворного. К концу правления короля Нарайа наплыв посланцев с Запада вызвал широко распространившиеся страхи, что буддистское королевство Сиам будет обращено в христианство. В связи с чем король Петрача[38], преемник короля Нарая, изгнал из королевства всех западных посланцев. Однако когда король Петрача заболел, его вице-король, некто иной, как король Сыа, воспользовался этой благоприятной возможностью и сверг принца Пхра Кхвана.

Тесно сбившись вместе, мы слушали эти истории, завороженные ими от начала до конца. Мы все ощущали пыл и гнев, клокотавшие, охватывавшие нас изнутри, и вдохновлялись делом, благодаря которому мы ощущали себя единой плотью и кровью. И на следующее утро мы, обуянные ярой решимостью, вошли в столицу Аютии.

Вскоре мы достигли моста, ведущего прямиком ко входу во дворец. В городе стояла невозмутимая тишина, словно никто и не знал, что надвигается восстание. Принц Пхра Кхван остановил слона и наскоро посоветовался с приближенными, прежде чем отдать приказ о штурме. Мы ринулись через мост, к дворцу. Вдруг мы услыхали гром пушечного выстрела со стороны форта над городской стеной, и принц Пхра Кхван, уже мертвый, низвергся со своего слона. На мгновение мы опешили. А потом наши ряды охватила паника. Те, кто маршировал к вратам дворца, не сбились с шага, те же, кто еще не пересек мост, оцепенели.