– Правда, армия часто перемещается с места на место, – сказал он наконец. Маноке улыбнулся.

Синнамон что-то пробормотал и понимающе кивнул, не поднимая глаз от вышитого бисером кисета с табаком, который лежал у него на коленях.

– Хочешь, я поеду с тобой и помогу найти лорда Джона? – Голос Уильяма прозвучал чуть громче, чем следовало.

Молодой индеец поднял на него удивленный взгляд.

– Да, – тихо ответил он. Затем вновь понурил голову и еле слышно пролепетал: – Спасибо.

Ну и черт с ним, – решил Уильям, принимая из рук Маноке трубку. – Подумаю в дороге.

Фрэзер-Ридж, Северная Каролина

На первом этаже наконец появились наружные стены, однако роль внутренних пока исполняли бревенчатые подпорки, что придавало помещению милую простоту. Мы с удовольствием осматривали «скелет» будущего жилища.

У моего врачебного кабинета не хватало двери и ставен в двух больших окнах – зато там уже были стены (хотя и без штукатурки); длинный аптекарский стол с полками для лекарств и инструментов; высокий стол-кушетка из гладкой сосны (я сама ошкурила широкую поверхность самым тщательным образом, чтобы будущие пациенты не занозили себе задницы) для осмотра больных и проведения хирургических манипуляций, а также табурет для меня.

Джейми с Роджером начали возводить потолок, однако сейчас над головой были только балки, обтянутые кусками выцветшей, закопченной парусины коричневого и серого цветов (вырезанными из ветхих армейских палаток, которые мы нашли на складе в Кросс-Крике); по крайней мере, они защищали от непогоды.

Джейми обещал закончить второй этаж (и потолок хирургической) за неделю. Ну а пока я держала наготове большой таз, старый ночной горшок из помятой жести и давно не используемую жаровню – на случай протечек. Накануне шел дождь, поэтому я внимательно оглядела парусиновый «потолок» (не провисает ли тот местами от скопившейся воды?), прежде чем вынуть из вощеной сумки журнал для записи пациентов.

– Сто… что это? – спросила Фанни, увидев журнал.

Я поручила ей очистить целую корзину луковиц от шелухи, которая пойдет на изготовление желтой краски. Девочка вытянула шею, разглядывая незнакомый предмет, но не решаясь до него дотронуться пропахшими луком пальцами.

– Журнал для записи пациентов, – пояснила я, ощущая его приятную увесистость. – Я вношу туда имена людей, приходящих на прием, и описываю симптомы заболевания. А затем помечаю, какое лечение назначала и помогло ли оно.

Ее глаза светились уважением – и интересом.

– Пациенты всегда выздоравливают?

– Нет. Боюсь, не всегда. Но в большинстве случаев. Я доктор, а не эскалатор![52] – процитировала я шутку из «Стартрека», позабыв, что говорю не с Брианной.

Фанни кивнула с серьезным видом, совершенно проигнорировав непонятное слово.

Я посчитала нужным объяснить:

– Кхм… Так говорил один мой друг – он тоже доктор – по фамилии Маккой. Смысл в том, что всякое мастерство имеет свои пределы, поэтому стоит заниматься лишь тем, в чем ты по-настоящему силен.

Девочка снова кивнула, не сводя глаз с журнала.

– Нельзя ли мне… почитать его? – робко спросила она. И тут же торопливо добавила: – Всего пару страничек!

Мгновение поколебавшись, я положила журнал на стол, открыла его и перелистала до страницы с пометкой о назначении Лиззи Уэмисс мази из ягод остролиста для лечения малярии – у меня тогда закончилась хинная кора. Фанни слышала, как я рассказывала об этом Джейми, – к тому же все в Ридже знали о периодически возникающих у Лиззи приступах лихорадки.

– Можно. Но только вот до этой закладки. – Я вынула из банки тонкое перо черного ворона и положила его на странице с описанием лечения Лиззи. – Чтобы не нарушать врачебную тайну. Тебе нельзя читать о болезнях соседей. Обещаешь? А вот на предыдущих страницах речь идет о людях, которых я лечила в других местах и – в большинстве случаев – очень давно.