– Ты повторяешь бабушкины слова. Андреас, ну кому мы нужны? – распалялась она. – Из-за своих предрассудков бабушка всю жизнь притворялась бедной, чтобы её не заподозрили в колдовстве. Зачем? Она окружила себя стеной ограничений и втянула в этот фарс меня…

– Платье тоже очень красивое, – выразительно оборвал Андреас.

– Ты заметил? – обрадовалась Лара. – Я сделала его из старой сорочки. Это точная копия того платья, что я наколдовала из юбки ещё при жизни…

– Я, кстати, хвороста принёс, – снова перебил бывший кот. – А то лето что-то совсем не лето, а без шерсти холодно.

– О, прекрасно. Растопим камин.

– У нас есть камин?

– Теперь есть. Пойдём, покажу.

Лара провела Андреаса на второй этаж в свою обновлённую комнату, выдержанную в голубых тонах – от обтянутых шёлком стен до балдахина над кроватью.

– Можешь оставить это здесь.

Андреас положил вязанку на пол и, облокотившись о мраморную полку, встретился взглядом с позолоченным львом, который держал в своих лапах часы.

– Лара, скажи на милость, откуда у бедной пастушки такой вкус?

Та пожала плечами и погладила обивку кушетки, что ютилась в углу вместе со столом-геридоном[5].

– Кое-что на гравюрах видела, кое-что – в мебельной лавке, я там часто околачиваюсь. Что-то бабушка рассказывала, а что-то сама подмечала, когда мимо красивых домов проходила. Я тебе больше скажу – бывало, идёшь по улице, видишь недавно построенный особняк какого-нибудь мануфактурщика. Дом богатый, а гармонии в нём нет, одна безвкусица. Я это сразу вижу и даже огорчаюсь.

Андреас с улыбкой покачал головой.

– И в кого ты такая?

– Сама не знаю. Родители от меня отказались. Бабушка говорила, они были крестьянами, которых разорила война… – Лара подошла к двери. – Довольно об этой войне, не хочу о ней вспоминать. Пойдём ужинать.

Пока они спускались вниз по широкой лестнице, Андреас спросил:

– Сколько здесь спален?

– Всего пять. Но это не считая прочих комнат.

– Каких прочих комнат?

– Гардеробной, ванной, прачечной, библиотеки, музыкального салона…

– На кой чёрт нам музыкальный салон?

– Чтобы слушать в нём музыку, разумеется, – с удивлением ответила Лара.

– А ты умеешь играть хотя бы на одном музыкальном инструменте?

– Нет, но этого и не требуется. Они сами музицируют. Хочешь взглянуть?

Андреас непроизвольно скривился.

– Нет уж, избавь. А что в подвале?

– Винный погреб.

– О! Ты ж не пьёшь.

– Зато ты пьёшь.

– Может, ты и коньяка наколдовала? – воодушевился юноша.

– Двадцать бутылок коньяка и три бочонка вина.

– Вот так бы сразу! А то часы, музыкальный салон…

– Слава богу, хоть чем-то тебе угодила.

Андреас заметно повеселел и, подмигнув Ларе, спросил:

– Выходит, ты у нас теперь настоящая ведьма?

Лара тотчас завертела головой.

– Нет-нет, я не ведьма. Я всего лишь экспериментирую.

– Как знаешь, – улыбнулся Андреас.

– Ты коз в сарай загнал?

– Загнал, но на молоко завтра утром не рассчитывай. Я пощупал у Козетты сосцы – совсем мягкие. Как у пса после случки.

– Я даже не удивлена. – Лара задумалась. – Постой. А какой нам прок от молока? Сыр я делать не умею и торговать им не намерена. Ходить за козой, чтобы она соизволила сжевать две травинки? Нет уж, хватит. Пойдём в сарай. – И Лара вышла на крыльцо, приподняв полы своего лавандового платья. Этот жест ей был непривычен, отчего она на миг почувствовала себя графиней.

Только графини обычно не ходят к козам в сарай.

– Что ты будешь с ними делать? – заинтересовался Андреас. – Убьёшь? Или прогонишь?

– Что ты! – возмутилась Лара. – Я же просвещённая девушка, развившая свой разум в духе гуманизма… Я просто превращу их в людей.

– Ох ты ж. Это будет забавно.