Как же ловко он все провернул. Даже я не заметила, когда его рука оказалась под столом. Такие трюки ему наверняка не впервой. И игрища "учитель и провинившаяся школьница", несомненно, из разряда его грязных фантазий.

Тело покрывают мурашки, вызывая дрожь в коленях. Но я сдерживаю этот инородный импульс, я знаю, что это чистая физиология, чувства тут не причем. На моем лице внимательная сосредоточенность, вежливая заинтересованность, я искусно делаю вид, что слушаю парня в потертой джинсовке.

И это бесит Босса, я чувствую. Он убирает руку и одергивает парня со звучной фамилией.

– Достаточно. Соколова, что по коммерческому кабинету для партнеров?

Его взгляд сосредотачивается на девочке с зелёными прядями, и та мгновенно вытягивается, силясь придать своему росту так необходимых ей сантиметров.

– Запрос на доступ все еще висит у айтишников. Уже третий день.

– Я займусь этим, – кивает Босс и берется за свой Паркер, записывая информацию в блокнот.

– И ещё! – громко вопит мелкая, отчего все подпрыгивают на месте. Ручка Босса выскакивает из рук и катится по столу к противоположному краю. – Кофейный автомат… не работает…

Я сгибаюсь пополам и ловлю дорогой Паркер у самого края стола, открывая тем самым ещё и умопомрачительный вид сзади для своего шефа.

– Благодарю, – растягивает Александр Германович, хищно приподнимая уголок губ.

И благодарит он вовсе не за ручку. Хищник, я же говорю.

***

Народ нестройным потоком вытекает из переговорки, создавая небольшой затор в дверях. Я опираюсь на стену, провожая коллег изучающим взглядом, – с этой разномастной толпой мне предстоит работать. Мне удалось провести остаток брифинга вдали от рукоблудного Босса, благодаря тому инциденту с ручкой. Но сейчас я захвачена в плен его взглядом.

Я чувствую его на себе, даже не поворачивая головы: обжигающий, скользящий, пронзающий. Когда поток сотрудников иссякает, я перевожу взгляд на стол. Босс не сдвинулся с места ни на миллиметр. Все те же нога на ногу и рука на губах. Его излюбленная поза, переосмысленный "мыслитель", блин.

Наши глаза встречаются в уже привычной нам борьбе. Неужели он все еще не понял, что я не сдамся первой?

– Мы же обсуждали с Вами дресс-код, – наконец, отмирает он.

– А нужно было, видимо, харассмент, – отрываюсь от стены, неспешно подхожу к столу и кладу на него руки, сгибаясь. – Александр Германович, Вам хочется разборок с отделом кадров?

Прямо перед лицом Босса оказывается моя грудь, скромно упакованная в плотную серую ткань.

– Мне хочется нагнуть тебя прямо на этом столе, Алиса.

Очередная хищная полуулыбка касается его губ. О, я даже не сомневаюсь, козел.

– Но мы оба знаем, что будет после этого, не так ли, Босс? – последнее слово удается передать с нужной интонацией, глаза мужчины напротив загораются предвкушением.

Он медленно встает из-за стола и огибает его. Я выпрямляюсь, чтобы не оказаться в невыигрышной позе перед ним. Я почти не дышу, наблюдая за его ленивой грацией. Александр Германович заходит мне за спину, кладет руку между лопаток и резко надавливает, заставляя меня вновь упереться руками в стол. Громкий хлопок моих ладоней о деревянную поверхность раздается на весь кабинет.

– Это будет слишком просто… – шепчет он, поглаживая мою изогнутую спину, прижимается пахом к бедру, и я чувствую степень его возбуждения. – А я не люблю, когда просто и быстро, ты ещё узнаешь это.

– Не думаю, что мы сработаемся, – впиваюсь пальцами в край столешницы, но не двигаюсь с места. Пусть он зайдет дальше. Он должен зайти дальше.

– Сработаемся, красотка, – мне режет слух это обращение, вызывая дрожь отвращения.