Сколько бы она ни занималась самовнушением, как бы глубоко – по науке – ни дышала, чтобы успокоиться, ее рука дрожала, когда она поднимала ее, чтобы постучать в дверь отцовских апартаментов в самом дорогом в округе доме престарелых.

Дерби Ллойд никак не хотел признать свой возраст. К своим семидесяти двум он несколько раз прибегал к услугами пластического хирурга, остатками волос упорно старался прикрыть лысину и продолжал носить одежду, больше подходящую человеку вдвое моложе.

Но ни богатство, ни пластическая хирургия, ни модная одежда не могли заменить здоровье, а это единственное, чего сегодня не было у Дерби Ллойда.

Пять лет назад он пытался настоять, чтобы Британи бросила работу в Лондоне и вернулась домой ухаживать за ним. Он почти добился своего, но в последний момент у Британи достало стойкости отказаться. Дерби всегда был жестоким тираном, который контролировал каждый ее шаг, пока наконец небольшое наследство от матери не позволило ей в восемнадцать лет убежать от отца на другой конец света. Она просто не могла заставить себя вернуться в тот ад, из которого с таким трудом вырвалась.

И сейчас ей хотелось быть где угодно, только не здесь. Но гордость не позволила Британи избежать встречи с отцом, раз уж она оказалась в родном городе. Она стала старше и сильнее и сможет противостоять ему. Сегодня она здесь, чтобы окончательно убедиться, что прошлое осталось в прошлом.

Британи много и упорно трудилась, что позволяло ей удерживать взаперти демонов ее души, но она знала: стоит ей замедлить ритм своей жизни, как старые страхи вырвутся из-под замка.

Будь она проклята, если допустит это!

В каком-то смысле она даже благодарна папочке за то, что стала тем, кем стала: сильной, уверенной в себе, успешной деловой женщиной. Именно такой, какой, по словам отца, ей никогда не суждено было стать.

Но было в этом обязательном визите еще что-то, в чем Британи, упорно не хотела себе признаться. Надежда!

Надежда на то, что отец изменился; на то, что они смогут наладить хоть какие-то семейные отношения.

А если нет? Она, Британи, уже не та, что десять лет назад. Она поклялась себе больше никогда не быть беспомощной, запуганной и зависимой.

И вот она стоит на пороге комнаты отца, испытывая знакомый трепет и борясь со страхом, от которого у нее когда-то больно сводило живот.

– Как ты, папа?

– Так же. – Он указал ей на плетеный стул. – И отнюдь не благодаря тебе.

Сделав несколько быстрых вдохов, Британи присела на краешек стула, испытав острое желание сбежать. Но она должна пройти через это, чтобы точно знать, есть ли у их отношений шанс.

– Хорошо выглядишь.

В ответ отец лишь хмыкнул, избегая встречаться с ней взглядом. Неприветливое выражение на его лице ставило крест на ее надеждах.

– Хорошая у тебя комната.

Еще одно односложное хмыканье.

Британи почувствовала, что ее терпение иссякает.

– Папа, я думаю, настало время…

– Что, черт возьми, ты вообще здесь делаешь?

Грубость отца застала Британи врасплох, но ее огорчила не столько она, сколько презрение в его свирепом взгляде.

Глупо было питать хоть какую-нибудь надежду – перед ней все тот же тиран, привыкший орать на нее.

– Я здесь по делам.

Дерби не выказал никакого интереса к ее словам. Чтобы прервать тягостное молчание, Британи спросила:

– Не хочешь узнать, как я, чем занимаюсь, чего достигла?

Его угрюмый взгляд ответил ей прежде, чем прозвучали слова:

– Мне плевать.

От боли сердце Британи, казалось, раскололось надвое. Вечные вопросы были готовы сорваться с губ: что я сделала не так? Почему ты перестал любить меня? Могло ли между нами все сложиться по-другому?