Миша у меня благородных кровей. Матом ругается в исключительно паршивых случаях, с дамами обходителен и галантен, от чего периодически страдает, так как тяга к противоположному полу у парня неистовая.

- Вишня, где кольцо? - спросил Пашка, резко схватив меня за руку.

- Хотела бы сказать, что в заднице у Вадима, но на подобный акт вандализма я не решилась, - хмыкнула в ответ.

- Гандон, - прошипел Пашка и начал подниматься.

- Куда… - выдохнула устало, а он проворчал:

- Морду бить. Другой город не повод…

- Уймись, - перебила, слабо поморщившись, он осел, но продолжил раздувать ноздри в гневе.

- Удивляюсь некоторым мужчинам, - изумился Миша.

Гриша молча и хмуро смотрел себе под ноги и в целом атмосфера в комнате сильно напоминала траурную, что начало страшно раздражать, а голова заболела с удвоенной силой.

- Уже можно сказать? - полюбопытствовал Миша, а Эмир ответил за всех:

- Думаю, да.

- В салон уже трижды пытались попасть. Пока не прокатило, группа быстрого реагирования действительно реагирует. А ручки, как я уже сказал, не из нужного места.

- И почему я узнаю только сейчас? - спросила недовольно.

- Арсений сказал не лезть, - поморщился Паша.

- Арсений или Игорь? - рыкнула, резко садясь в кровати и пытаясь выглядеть суровой с тошнотой и адской болью в затылке.

- Мы под впечатлением, Линда, - сказал Эмир, кладя мне руку на грудную клетку, - ляг, будь добра.

- Сначала ответьте! - повысила голос упрямо, хотя лечь - именно то, что хотелось в данную секунду. Минуту. Час. В идеале - всю последующую неделю.

- Игорь, Игорь, - буркнул Паша и легко вернул меня в горизонтальную позицию. Что тут скажешь, обращаться со мной в постели он умел мастерски.

А Игорь… отдельная песня. Тот самый бывший любовник, за которого вышла моя мать. Старше, опытнее, мудрее. Знает ответ на незаданный вопрос, видит сквозь стены, сквозь людей, сквозь, мать его, время и пространство. И никогда не ошибается. Я просила не вмешиваться в мою жизнь, но он прямо и честно ответил, что этому не суждено сбыться. Любит меня своей странной любовью, оберегает, опекает и учит. Можно беситься сколько угодно, но, если Игорь сказал…

- Похоже, мои метания не остались незамеченными, - вздохнула тихо, а Гриша отрицательно мотнул головой:

- Не соглашусь. Тут что-то другое.

- Поясни, - я все-таки приподнялась, а Паша с недовольным лицом затолкал под мою спину подушку.

- Выглядит, как диверсия конкурентов, но мы всё ещё на коне. Пока курьерская работала с перебоями, я столько тачек продал, сколько в городе не угоняют. И я не шучу, Михаил уже по знакомым начал шариться, у Димона гараж вечно пустой, хотя народу трудится дай Боже. Даже новеньких понабрал, один особенно рукастый. Короче, Кошелев довольный, как слон, и шлёт тебе пламенный привет. Остальное, что он просил передать, озвучивать немного неловко.

- Не конкуренты? - нахмурилась, а он отрицательно мотнул головой, сопроводив коротким, но предельно ясным:

- Нет.

- Меня что, просто хотели ограбить? - скривилась и все хмыкнула в унисон. - Вот и я о том же.

- Чует моя жопа, - протянул Паша, - завтра на передаче будет что-то особенное.

И никто из присутствующих даже предположить не мог, на сколько.

От гаданий на кофейной гуще голова разболелась ещё сильнее, хотелось остаться одной и предаться молчаливой меланхолии, провожая в последний путь свою личную жизнь, но избавиться от них не представлялось возможным. Дел ни у кого не было, чем загрузить их я понятия не имела, удалось выпроводить всех хотя бы из спальни, что я посчитала успехом и уставилась в потолок.

Удар по голове, как ни странно, пришёлся кстати. Жизнь как будто бы разделилась на до и после и воспоминания о Вадиме не причиняли столько боли. Странно даже как-то, но, если не кривить душой, рассталась я с ним ещё полгода назад. Как будто что-то умерло внутри, но любовь к Еве мешала заметить, понять, прочувствовать. Я оставила в том городе частичку себя. Душа, душа… столько мыслей, разговоров. А где она? Была, да вся вышла. Вымотали. Один Панфилов чего стоит.