Шаги за моей спиной приблизились. Я резко развернулась и выставила лезвие, нацелив его на горло Семена.

– Тихо, тихо, девонька, – он отшатнулся, примирительно подняв руки.

Из этих двух Семен мне казался куда более опасным. Он был куда здоровее Ивана и в глазах его было что-то такое… хищное. Иван действительно мог выстрелить только из страха и от неожиданности, а этот был способен убить в ярости.

– Заткнись! Проходи! – приказала я и махнула мечом в сторону кухни.

Семен соображал куда более резво своего соседа.

– Спокойно, спокойно! Иду, – испуганно пробормотал он.

– Что за девочка там, в комнате сидит? – спросила я.

– Доча моя, – ответил Семен.

– Почему тут?

– А где ж еще? Мамка нас бросила…

– Вот! Все бабы – шлюхи. Все такие… – начал было Иван, но осекся под моим взглядом.

– Сейчас будний день. Почему она не в садике?

– Садик? А зачем? Платить еще за него. Сидит тут, играет целыми днями. Она тихая у меня. Не беспокоит.

– А ест чего? Вот эту дрянь?! – я кивнула на вскрытую пачку доширака на столе.

– А что, это тебе не еда что ли? – удивился Семен.

Все было неправильно. Иван был мерзок, ужасен и отвратен. В нем очень мало осталось от человека. Я видела скорее животное, чьи желания ограничивались жратвой, да выпивкой. Но убивать это недоразумение, да еще практически на глазах у ребенка… чем тогда я была бы лучше него? Маленькая девочка услышит шум, зайдет сюда и увидит труп и лужу крови. Так же, как я нашла папу. Пусть Иван ей не отец, а всего лишь сосед… или дальний родственник, но все равно ситуация была слишком похожа. До боли похожа.

– Я не могу, – прошептала я.

– Ты пришла в этот город только за этим, – напомнил Вольдемар.

Оба – и Иван, и Семен – ошеломленно перевели взгляд на птицу на моем плече.

– Не за этим. Я хотела мести…

– И? Что изменилось.

Семен и Иван с напряжением и испугом следили за нашим разговором.

– Нет мести в том, чтобы пнуть труп врага, которого уже убил другой. Ему уже отомстили. Моя мать и так потопталась на нем. Хуже быть не может. Если я убью его, то только облегчу страдания. Это будет милосердие, а не месть. Я не вижу в этом смысла.

– Умница, девочка моя, – неожиданно заявил Вольдемар.

– И я даже не буду сочинять ему плохую историю. Хуже, чем он сам себе устроил, я уже не придумаю. Однако, кое-что я тут все-таки исправлю.

Для новой сказки у меня было пока только два имени из трех.

Я развернулась и прошла в комнату. Скип тут же уменьшился и свернулся браслетом-змейкой на руке.

Девочка так и сидела на софе и играла со старенькой потрепанной куклой, у которой одна ручка была оторвана и болталась только на рукаве.

– Привет, – сказала я и села рядом.

Она с опаской взглянула на ворона на моем плече.

– Можешь потрогать. Не бойся. Он не кусается.

Девочка осторожно протянула руку. Вольдемар тут же поднырнул головой под ее ладонь. Получилось так, как будто она его погладила.

– Как котик, – улыбнулась девочка.

– Да, он добрый. А как тебя зовут?

– Лена.

– Почти как меня. Я Лин.

– Лин? А его? – Лена кивнула на ворона.

– Вольдемар. Он очень умный. И живет триста лет. Скажи, а ты скучаешь по маме?

Лена помотала головой.

– Нет. Я ее совсем не помню, – серьезно ответила она.

Я улыбнулась.

– А хочешь я отведу тебя к ней?

– К маме? – робко и с надеждой спросила Леночка.

– Ага, – улыбнулась я.

Тогда я начала говорить:

– Настоящая история Лены начинается в тот момент, когда отец Семен совершенно забыл о ее существовании. Он даже потом не мог вспомнить, что у него вообще когда-то была дочь. Зато так Лена познакомилась со своей мамой…

Когда я вышла из подъезда с Леной за руку и Вольдемаром на плече, то тут же ощутила на себе жгучий, преисполненный ненависти взгляд. Скип, уже свернувшийся было в виде ожерелья на шее, вздрогнул и зашевелился. Я даже не знала, что способна чувствовать такое, потому что никто раньше не смотрел на меня так.