Когда жена бургомистра выкупала ребенка, достала из ванночки, вытерла и уложила в колыбельку, она и не вспомнила о печати, да и сам засыпающий младенец больше не интересовался блестящей игрушкой. И когда потом милая женщина выливала воду из ванночки прямо из окна на улицу, как в те времена было принято, вместе с водой вылила и городскую печать, ничего о том не ведая. Только прибираясь в комнате, увидела она пояс мужа на столе, вспомнила про печать и безмерно испугалась. Бегом бросилась она на улицу, но печати и след простыл. Наверняка какой-то лихой человек, идя мимо, поднял ее и унес прочь. Жена бургомистра очень волновалась о том, что же теперь будет, она боялась своего мужа. Убрала она пояс подальше и ничего не сказала.

Но городскую печать нашел на улице не лихой человек. Увидел ее один почтенный горожанин в луже у дома, печать блестела, он нагнулся и поднял ее. Он сразу понял, что это такое, но, не зная, что именно в этом доме живет бургомистр, пошел с драгоценной находкой к своему знакомому, Якубу Вольфлину, который в те времена был первым консулом. Консул немало удивился этой находке, понял, что именно перед домом бургомистра и была найдена печать, поблагодарил горожанина за то, что тот уберег общину от этой потери.

На следующий день, когда бургомистр готовился уходить из дома в ратушу, жена сама опоясала его в надежде, что он не заметит, что кошель его пуст. Так и случилось.

Когда бургомистр Шверхамр пришел в ратушу и вступил в зал, где уже были другие члены городского совета, Якуб Вольфлин спросил его:

– Где печать?

Бургомистр, ничего не подозревая, схватился за кошель на поясе, но – беда! Кошель был пуст! Тогда он сказал, что забыл печать дома. Тогда ему велели вернуться домой и принести печать. Он немедленно пошел, но члены городского совета, посоветовавшись об этом деле, как о весьма важном, велели позвать палача и с ним отправились на улицу св. Мартина к дому бургомистра.

Между тем бургомистр перевернул всю комнату в поисках печати. Он искал повсюду: в покоях, в прихожей, во дворе, в подвале, но поиски были напрасны. Жена бургомистра тряслась от страха, помогала ему в поисках, но ни слова не сказала о том, что печать вылила с водой, а потом уж ничего не нашла. Когда бургомистр увидел, что все поиски напрасны, он решил, что лучше всего будет вернуться в ратушу, сообщить о потере печати и велеть объявить об этом во всеуслышание на рынке. Но далеко он не ушел. Перед своим домом встретил он членов городского совета. Первый консул спросил его, с ним ли уже печать. А когда он признался, что печать потеряна, консулы велели охранникам схватить бургомистра. И немедленно объявили свой приговор за потерю печати: за это он должен был ответить головой.

Бургомистр побледнел, а потом попросил консулов, чтобы ему дали возможность еще поискать печать, она наверняка где-то в доме. Тут первый консул Якуб Вольфлин вытащил печать из своего кошеля и сказал, что найдена она была в луже на улице и что такая грубая небрежность должна быть примерно наказана. Бедный бургомистр понял, что дело плохо. Он знал, что первый консул Вольфлин его заклятый враг и что именно он склонил остальных членов совета к такому приговору. Бургомистр попросил, чтобы дали ему возможность попрощаться с женой и ребенком, но и это ему не разрешили. Подступил палач, осужденного поставили на колени перед домом, и в ту же минуту палач отсек ему голову.

В память об этом грустном событии был на месте казни перед домом на улице у костела св. Мартина поставлен каменный крест, а дом так и называли – «У креста».