Или ещё дальше, может он вселился в мою скромную хоть и нескладную персону и мы, теперь уже Мы. И живём в разных мирах, но вместе. Это даже не сиамский вариант.

Я часто очень вижу, чувствую-мы с ним вдвоём. И вот она, снова солнечная радость. Я и он-это монолит. Сила внутри меня звенит и вибрирует на волнах морских и волнах Души моей, Его сила внутри меня. Я ощущаю его и свою силу, защиту, становлюсь таким, каким я никогда ещё не был. Это и не человек амфибия, это, это скорее свет-симбиоз, слияние двоих в одно целое, одно, так как мы с ним, каждый сам собой и как одно целое. Научил меня чувствовать и переживать как он. Это скорее звучание Органа в Домском соборе, Прелюдии Баха. Вот что это.

Я никогда не любил море, так как сейчас, хотя оно было всегда рядом. Но вот полёты, пируэты, радуга семицветная вокруг меня и во мне, такое не передать. Живу теперь этим, живу и чувствую, что я там. В воздухе. Под водой. Полёты с замиранием, когда летишь вниз и уходишь под воду.

***

Ну, вот ребятки и конец моей повести.

Я, теперь, ой, нет, тогда, доставил вашего художника, и вы подумали. Да что там подумали. Было так. Ушёл человеком, а вернулся трупом.

Но первое, я увлёкся и самое главное, была такая волна, что нас, нет, нам бы пришлось хлебать морскую водичку, а тем более этот с бородой в таком объятии был с морской болезнью, что, просто не способен был собраться и тем более добраться до вашего костра. Даже когда утихло и мы там хорошо потрудились, разворачивал наш пароход, носом к волне и то пришлось крутить и руками и головой. Но у берега вы не поняли, что делать и чуть не перемолотило ваши красивые ноги. Ну да что теперь. Всё обошлось и слава нашему Нептуну.

Ну, будьте здоровы и если не были никогда в обнимку со штормом, лучше не спешить на дно морское, там пусть лучше «Садко богатый гость» пирует с царём-батюшкой и водит хороводы с прелестными русалочками. Меня тоже туда ещё не тянет. А вам нужно детей и внуков, пустить на белый свет.

Пусть себе бродят, бегают, по земле родной, радуют вас, родителей, ваших бабушек и дедушек.

Дед сидел на лысой скалистой горе и смотрел, смотрел невидящими глазами от слёз и времени, на домики внизу, на лес, который тоже белел голыми скалами, где уже ничего не росло. Камни и камни – трескуны. А чуть ниже у самых его ног, пенёк, корни, бывшего ещё вчера дерева. Были они в земле, но это был не тот, почти лесной чернозём крымских степей.

Совсем недавно здесь величаво стоял красавец великан- Можжевельник. Как он смог крошечным семенем умудриться добраться до, почти земли,– сплошные камни и, сила то такая в нём,– прорасти, пустить маленькие, но такой богатырской воли, мощи – корешки, на скале и решил устроить свою жизнь?

Решил. Устроил. Жил.

Прошли – пролетели годы. Он помнил и засушливые времена, помнил и грозные годы лихолетья. Набеги варваров. Войны. Стрельба. Взрывы. Видел, как люди собирали ягоды – плоды, лечились, укрепляя сердце их целебными соками.

Корни дерева мудро росли веером, что бы собирать драгоценные капельки дождя. А ниже была сплошная скала.

… И вот новое лихолетье. Турбаза. Мотоциклы. Квадроциклы и другие циклы – в головах лиходеев. Рычали, грохотали, карабкались как клещ, под хвост бездомной собаки. Летели камни, борозды углублялись дождями. Ушла. Ушла щебёнка. Обнажились корни. Рванул ветер. Накренилось дерево. Застонало. Упало.

Дед, со своей бабулей ходили и подкладывали камешки, чтоб дождевые ручейки собирались у корней упавшего дерева. Дед разговаривал с ним, просил, уговаривал крепиться. Рассказывал про великую Вангу, как она общалась с деревьями, надеялся, что и его голос услышит упавший великан.