– Эх, как бы тебе её перевести… – задумался Грант. – И когда это ты, почтенный, научился грубо ругаться по-горски? Это означает примерно: «потомки, родичи вонючих дураков» или же «отродье вонючей ящерицы»… В общем, «ас-сакал» – это или предки, или, если брать шире – то родственники, род, люди одной крови, а «каур-даг» – живет в горах такая большая ящерица, очень противная, если её потревожить – она начинает так вонять, что рядом с ней нельзя находиться. Горцы её ненавидят. И поэтому еще просто могут так обругать – в смысле как мы говорим «дурак», «гадина» или там еще как… То есть эти слова означают, что те, кому они сказаны, произошли от вот этих вот… каур-дагов… или состоят с ними, так сказать, в близком родстве… – Грант улыбнулся. – Словом, никогда не говори при горцах такого! Это жуткое оскорбление!

– Вот как! – вскинулся Тим. – Замечательные слова, чтобы убедить горцев уйти с миром!

– Это люди из рода Архуров вас так назвали?

– Совсем наоборот! – Тим в нескольких словах обрисовал собеседнику картину неудачных переговоров. Отчего-то он испытывал доверие к этому простому деревенскому жителю, первому, с кем они встретились в этих местах. Каковое к их провожатому Дульфу испытывал не вполне. Тем более, что Тима не покидало ощущение, что Дульфа к ним приставили, чтобы не оставлять без присмотра. Хотя, даже если и так – в этом еще не было ничего плохого, может быть, всего лишь забота старосты, чтобы с гостями ничего не случилось…

– Вишь ты как! – удивился тот. – Даже не знаю, что и сказать тебе, Тим! Не мог такой человек, как Дульф, не понимать, что после таких слов останется только их всех перебить, и никак иначе!

– И это, заметь, притом, что он с самого начала сомневался, удастся ли нам с ними справиться! – поддержал Тим. – То есть когда мы еще внизу разговаривали, он все придумывал, как избежать открытого столкновения! И тут вдруг такие слова.

– Не знаю, что сказать, – повторил Грант задумчиво. – А ты не пробовал у него самого спросить?

– Нет, не пробовал. Тут дело деликатное…

В комнате постепенно становилось темнее, но разговору это не мешало и хозяин пока не зажигал огня. На некоторое время воцарилась тишина, в которой было слышно стрекотание сверчка где-то в углу.

– Еще видишь что, – снова заговорил помощник пристава, – я думал по пути сам посмотреть на места, где Крюк пропал. Да только, на первый взгляд, деться-то ему некуда, разве что только он сам решил с тропы сойти, специально. И всех с толку сбить.

– Зачем это?

– Да вот вроде и правда – незачем!

– Да, с тропы там просто так не свернешь! Вот разве что после Выселок…

– А мы, вишь, не пошли мимо Выселок, так что не видел я их, да и…

– А где же вы шли? – удивился Грант.

– Так по тропе, что с дороги вправо сворачивает, через лесочек. Ну там…

– Ага, понял! Не знаю, зачем вас Дульф по тропе потащил, обычно по дороге ходят.

– Дорога – которая на пасеку? Он сказал, что по расстоянию одинаково, а там неудобно, вроде через кочкарник какой-то идти надо…

– Дорога – она, конечно, на пасеку, – подтвердил Грант. – А вернее сказать – на Выселки. Сам посуди: разве на пасеку будет такая наезженная дорога? Пусть немного народу на Выселках живет, но приходят к нам, и на телеге приезжают, а на пасеку кроме самого пасечника никто не ходит! А вот мимо Выселок можно дальше на пасеку попасть – это верно, – тут хозяин пожал плечами. – По расстоянию-то, может, там и тут одинаково будет, да только та дорога не в пример удобнее, чем эта тропа, по какой вы шли. А по кочкам там ровно сто шагов пройти – ерунда.

– Ну, тут уж кому что нравится, – развел руками Тим, но лицо его при этом сделалось жестким и сосредоточенным, чего хозяин, однако, не мог разглядеть в сгущающихся сумерках.