В этом месте подлесок был довольно густым, так что охотникам пришлось спешиться и местами буквально прорубать себе дорогу, ведя лошадей в поводу. Иржи орудовал топором, срубая небольшие деревца и отдельные кусты, мешавшие движению, а Тим вооружился своим длинным кинжалом, обрубая им преграждающие путь ветки. Продвигались медленно, за следующий час преодолев не более трехсот саженей. Надвигались сумерки.

– Ты знаешь что, напарник, – сказал, наконец, Иржи, опуская топор, – признаемся себе, что не знаем, куда идти. Не лучше ли устроиться на ночлег здесь, а завтра продолжить путь, а то скоро будет темно, ни дороги не найдем, ни лагерь в темноте толком не разобьем. Да еще кто знает, какие тут твари по ночам…

Тим согласился, тем более, что они как раз достигли более или менее подходящего места: закончился очередной кустарник, впереди начинался кедрач. Где-то поблизости слышался шум ручья. Шалаш решили не устраивать, вещи свои сложили под огромным разлапистым кедром, и пока Тим давал корм своему коню и кобыле Иржи, его приятель скрылся среди деревьев, решив произвести небольшую разведку окрестностей. Вернулся он скоро и весьма довольный. Совсем неподалеку он обнаружил оленью тропу, пересекающую ручей, а также видел множество оленьих следов.

– А один след видал – почти в два раза больше других! – рассказывал он. – Кто знает: может, это олень такой огромный, а может быть – единорог! Вот это бы была удача! Значит, вот что: костра разводить не будем. Сейчас подкрепимся, немножко отдохнем, а ближе к ночи сядем в засаду. Я уж и место удобное присмотрел.

Подкрепились вяленым мясом, головкой сыра и хлебом из своих запасов. Отдыхали, привалившись спинами к стволу кедра. Иржи вяло говорил:

– Вот оно как – в лесу за эхом ходить! Пошли с тобой на голоса – и, считай, заблудились! Я еще маленьким был – слышал такие истории: в горах и в лесах люди идут за блуждающими голосами, и теряются. Вроде бы манят их голоса, иногда кажется – близко они совсем, иногда слышатся прекрасные женские голоса… только заводят они в чащу, в дебри, из которых выхода не найдешь…

– Ну, начал к ночи страшные сказки рассказывать! – проворчал Тим. – Подумаешь, невидаль: слышали мы с тобой, как жители местные, из поселка, в лесу перекликались, да только на развилке мы свернули неправильно, а то бы уже в поселке были.

– Знамо дело: сказки, – с усмешкой согласился Иржи. – А что же добрую сказку в хорошем месте не рассказать?

Было уже темно, видны были лишь смутные контуры ближайших деревьев. И, как бы поддерживая высказывание Иржи о «хорошем месте», над лесом поплыл заунывный волчий вой. Далекое тоскливое завывание доносилось с разных сторон, сливаясь в многоголосый хор. Лошади забеспокоились. Оба охотника поморщились, как от зубной боли, но продолжали сидеть у кедра. Иржи лишь пододвинул ближе самострел.

– Если долго так в этот вой вслушиваться… Повеситься хочется на первом же суку! – заметил Тим.

– Далеко от лошадей отходить не будем, – сказал Иржи, – мало ли что. Когда найдем поселок, правда, оставим их там, без них в лесу сподручнее. Ну, пошли.

Иржи, вооружившись самострелом, ножом и топором, пошел впереди, показывая дорогу. Они прошли около сотни шагов под пологом раскидистых вековых кедров, стараясь не шуметь и не хрустеть ветвями, пробрались через неширокую полосу кустов и оказались на относительно открытом участке местности. Луна освещала протекавший по лесу ручей, перегороженный бобровой плотиной и образующий небольшой разлив, к которому из зарослей со стороны, противоположной той, с которой они появились, подходила хорошо заметная тропа.