– Бабушка Хервёр говорила, будто тетя была очень красива, вот тролль ее и полюбил, – осторожно отвечала девочка, понимая, что ступает по тонкому льду.

– Бабушка Хервёр не все помнит. – Мама продолжала ласково улыбаться, но бросила на свекровь быстрый едкий взгляд.

– И в каком месте старуху память подвела? – вскинулась бабушка.

– А причина, по которой тролль утащил к себе мою золовку и твою тетушку Йодис, – продолжала родительница, словно не услышав звон металла в голосе свекрови, – заключается вовсе не в ее красоте, а в чрезмерно остром языке. С тем троллем была она на язык не сдержанна, вот он осерчал, да и съел ее. Вспомни об этом, когда захочешь в следующий раз дразнить брата.

– Вот ведь дура! – донеслось из темного угла.

Астейн так и не поняла, сказала ли это бабаушка на самом деле или ей только послышалось.

Вначале девочка на мать обиделась. Ведь та ясно дала понять, что не одобряет ее поведение. Она снова встала на сторону Хельми. Убежав, как всегда делала в таких случаях, в Светлую рощу, Астейн попыталась заплакать, вызвав в памяти все нанесенные родичами обиды, но слезы не шли. Этот факт привел ее в полное замешательство. Вместо слез вдруг пришло понимание: Гуда Прекрасноволосая совет дала мудрый, да вот только язык, как порой уже тогда казалось, жил своей загадочной жизнью, а потому сможет ли она этим советом воспользоваться – большой вопрос.

Важным был и другой вывод, сделанный девочкой в тот день: слово порой бьет сильнее, чем клинок, и раз уж не получается держать это оружие в ножнах, то надо научиться ловко им пользоваться.

Куда же делась тетка Йодис, так и осталось тогда загадкой, как и то, были ли повинны в ее исчезновении тролли или какие-либо иные чудесные создания. К Дальним холмам дети бегали много раз, но никаких следов тролля не обнаружили. Это вовсе не означало, что чудища там нет – они просто плохо искали.

* * *

Хервёр проводила с внучкой времени куда больше, чем все остальные. Именно она открывала потаенные уголки удивительных миров, связанных воедино волосами Хозяйки Леса. Бабушка впускала в ее жизнь хитрых цвергов, жадных троллей, мудрых колдунов, светлых, лесных и горных эльфов и, даже, мрачных порождений Оборотного Мира. Поведала она о трех могучих сыновьях Хозяйки Леса – Великом Воине, что охранял покой людей и эльфов; Волногонителе, что вел корабли и гнал богатство к берегам нордеров; и мудром Учителе, что обучил людей и эльфов всему, что те умели. Она рассказала о том, откуда всё произошло, о великой пустыне и многоглавом Змее, смерть которого дала жизнь миру, и о таинственных обитателях Туманных Долин. А еще – о страшной Хозяйке Оборотного Мира – Деве Отражений. Мудрые бабушкины истории заменяли книги и готовили к будущему.

В дни, когда снежные великаны спускались с отрогов Белого Хребта и вторгались в земли северных нордеров, вокруг усадьбы образовывались непролазные сугробы. За стенами принималась тоскливо стонать вьюга. Отложив до теплых времен походы в лес и на речку, Астейн и Хельми садились поближе к круглому очагу, и бабушка рассказывала одну волшебную историю за другой, будто вплетая полевые цветы в чудесный венок. Знатной была рассказчицей мать Ингвальда-купца.

Однажды бабушка поведала странную легенду, не похожую на обычные ее рассказы, которую сама услышала от заморского купца в славном Норхейме.

Легенда та гласит, будто в стародавние времена в одном многоязыком торговом городе где-то в жарких краях жила красивая женщина. Муж у нее был уважаемым в тех местах купцом, а дом – одним из самых богатых домов в том городе. Все дали им боги, но только женщина об одном печалилась – не было у них детей. Ходила она в храмы, приносила богатые дары, но боги отчего-то молчали в ответ на ее просьбы. Тогда очерствело ее сердце, перестала она им молиться, и отправилась к древней ведьме, что жила далеко за городом, на болотах. В народе они прозывались Лягушечьей Топью.