жизни каннибалов и вообще, что довольно редкое явление для такой мясной страны, он не ел никакого мяса и был ярым вегетарианцем. Да, да! Именно так! Не ел и все. Отец вначале этих чудачеств сына, пребывал в ярости, потом хотел съесть в назидание потомкам, а потом просто махнул на него рукой. Так что Принц жил как хотел и звали его принц Липердоль. Вот про него старый лис и задумал свою комбинацию. Все лихо получалось. Приезд ведуна приобретал статус государственного посла, то есть становился официальным, сопровождая принца Липердоля. Он, ведун выступает в роли свахи, а с министром можно и поторговаться мол, если свадьба состоится, то его, Дюшеса страсти – мордасти он решит в рабочем порядке. А Опциолу можно сослать, куда ни будь на рудники по добыче чего ни будь вредного. Откуда возврата не бывает. А праздник ихний, как нельзя кстати. И попросту говоря, надоело нюхать это дурацкое вонючее кресло с черепами. Ну и вообще. – Время перемен. – произнес он вслух, допил бокал и пошел в опочивальню. Утро иногда бывает мудренее, проворчал старик, углубляясь в дрему.

Бамбассе для праздника шили новое шикарное платье. Открытый лиф с ее впечатляющей грудью символизировал, так сказать, плодородие, узкая талия и широкие бедра отчетливо подчеркивались и указывали на … плодородие. Это не ирония, а восхищение. Так и было задумано. Ведь она, царица такой успешной и так обильно размножающейся страны, где бабылки со своими пыпырками были возведены в политическую доктрину. Ведь массовое размножение, это не шутки. Начинала Бамбасса с довольно небольшого поселения. Но жаба ела. Я бы эту жабу, да и в красную книгу. Вот кто настоящий провокатор прогресса. Итак, жаба. Царице мечталось владеть огромной страной. И что ж, это можно только одним китайцам? Ни фига! А ларчик просто открывался. Размножение, оно приятно и для тех, кто этим должен был заниматься, и для нее, соответственно Бамбассе, царице счастливого народа прибамбасского. Могущество, это количество, а не качество. И хорошо, что она это поняла с юных лет. Итак, платье. Оно получалось роскошным. С каменьями, вышито золотом, с рюшками, всякими невиданными доселе излишествовами. Произведение искусства! После таких творческих удач, надо было бы портных обязательно ослепить! Или сжечь! Что бы не позарился никто заказать копию этого чуда. Но Бамбасса была довольна и пребывала в добром состоянии. Да… Царица была готова стать главным украшением праздника. Ведь если праздник придуман не тобой, возглавь его!

Премьер-министр Дюшес восседал в своем министерском кабинете и читал бумаги. Их утром доставили хмурые военные каннибалы от старого ведуна. Пакет оказался довольно внушительным. Там оказалось личное письмо в конверте с грифом секретно и большая царская грамота от самого наследника каннибальского принца Липердоля о желании посетить невиданный праздник ее Величества и пользуясь случаем, предложить ей, значить Бамбассе, руку и сердце свое, то есть принца Липердоля! В случае такого венценосного брака, страна каннибалов входит в состав новой метрополии, союзное государство с прибамбассами. И в качестве преференции, так сказать, каннибальский народ

обязуется не есть прибамбассов, а наоборот, всячески поощрять их политику

размножения и не мешать этому приятному делу. Так же предложен компромисс в выборе повседневного меню людоедов. Вместо людей каннибалы будут поедать больших животных и преступников. Еще был пункт о вооруженных силах. Две армии, вооруженные боевыми пыпырками со стороны Бамбассы и не знающие пощады длинные клыки каннибалов. Это могучая сила, которая могла бы противостоять всем агрессорам, желающим позарится на благоденствие их, значить. Союза! Ну и в крайнем случае, можно дать солидный отпор вражеским инопланетным всяким гадам. Так что, с какой стороны не посмотри, а сплошная выгода. Прочтя грамоту, Дюшес понял, что весь смысл его жизни рухнул. Его многолетняя страсть к царице. Это ничто по сравнению с его же глупостью и не дальновидностью. Ведь говорят, ты виноват, только когда что делаешь. Не делай ничего и не будешь виноват никогда. Дюшес почувствовал великое разочарование в жизни и в своих умственных способностях. – Эх! Так мне и надо, старому козлу, эх, эх… причитал он, съежившись в кресле министра. И поплакать в жилетку не кому. Да и помощник его после загранпоездки захворал. Пролетел, правда, слушок, что стражники кражи коняги из царевой конюшни не простили. Говорят, напоили парня и пустили на хор. Так что Кора-мель пострадал за идею. Жаль парня. Да и кто он теперь? Парень ли? А если понравилось? Мда… Кто-то шепнул, что опустили куда-то. А куда опускают во время хора, шептать не стали. Эти сплетни не нравились Дюшесу. Бюллетень помощника вызывал раздражение. – Когда нужен, так и нет его, тунеядца, – думал министр и был недалек от истины. Кора-мель в этот момент лежал с забинтованной задницей у себя в комнате, тщательно забаррикадировав дверь изнутри. Историки про этот весьма унизительный во всех смыслах, но малозначительный в глобальном понимании эпизод упомянут, что мол, так, вероятно, и возникло голубое движение. Конокрадство породило сей порок! Я думаю даже, что термин опустить, тоже типа от принудительного процесса спускания с лошади. Да, парня было жаль, но история беспощадна как видно даже к отдельным частям тела.