– Мелочи, – фырчала Тэми. – Видела бы ты его медовую рожу! «Ох сладкая моя, не соизволишь ли кваску отведать?» А у самого глазёнки-то блестят!

Ведьма поморщилась так, будто откусила добрую часть лимона. Да, пришедшая весна сильно ударила, и по лисице тоже. С первым теплом носилась Тэми по ближайшим посёлкам, дурила головы молодцам, а кого и вовсе норовила загрызть.

Молодчики поддавались чарам – а лисица хохотала и игралась коварней прежнего, заставляя собственноручно всё ценное из дома выносить и подавать с поклоном Лешему.

– Осторожнее будь! – вздыхала Марта в очередной раз.

А у Тэми в голове – наполненный цветочными запахами воздух, хохочущий, толкающий на подвиги во имя веселья!

2.

– Ну и где эта ваша нечисть? – Ринар скучающе осматривался по сторонам.

Сидели стражники на лесной опушке, откуда, судя по рассказам, и появлялась загадочная девица. Одни поговаривали, что у неё из-под юбки выглядывает чёртов хвост, другие приписывали рога и свиные уши.

– Тьфу, опять бредни, – в сердцах сплюнул стражник. – Напьются, вот и мерещится всякое!

Покараулили, обошли три деревни, да никого так и не заприметили, кроме вороньей стаи. Вилась вокруг, каркала так, что хотелось всех до одного перестрелять. Жаль, стрелы не казённые.

3.

Кёльберг самодовольно ухмылялся, то и дело подталкивая Тэмиру к новым приключениям.

– Ну чего тебе стоит? Вон дружок твой, Ринар, ночами из-за тебя глаз не смыкает, всё ждет!

– Не дружок он мне!

Лисица искренне надеялась, что они уберутся поскорей и подальше. Не будут же вечно сидеть!

– А ты ему гостинцев испеки, авось подобреет, – продолжал Кёльберг.

Тэми не выдержала. Благо, кочерга оказалась рядом, только ворон оказался удивительно изворотливым и залез на печку, всем своим видом показывая, что не сдастся без кровавого боя.

Ринар… Да она его забыла почти! А лапы размять до жути хотелось. Хотя бы по полю пробежаться и вцепиться зубами в яркий подсолнечник!

Карканье стихло. Кёльберг выглянул в окно и увидел, как стражники отдаляются под недовольные возгласы крестьян.

Исчез с горизонта знакомый плащ, вместе с ним растворился весенний ветер. Оно и неудивительно, ведь до Литы оставалось всего ничего. Хотя в этих краях праздник зелени и огня называли Купалой.

1.

– На Ивана, на Купала красна девица гадала, – разливалось отовсюду, хотя для вечерних песнопений еще было рановато. Солнце стояло над землёй высоко и даже не думало пока заходить за горизонт.

А люд уже сверкал лентами, венками, куклами из тканей. Кто-то шёл на ярмарку, кто-то возвращался оттуда разряженный, а кто-то готовил корзины, собираясь в пламенную ночь заполнить её до верха целебными травами.

Почти все молодые девки крутились у берега речки. Из распущенных волос торчали ветки полыни, ивы, мяты. Самые проворные заговаривали воду, чтоб понесла сплетённый венок к суженому и повенчала их. Не знали молодицы, что за ними, посмеиваясь, наблюдал Водяной, чудом сбежавший из-под присмотра Кикиморы.

А вот Марте было не до гуляний – впереди ночь Огня, когда природа пляшет и поёт, выращивая повсюду дивные травы, которых в иную пору не сыщешь. Расцветали они во всей красе, только от людского глаза постоянно прятались.

Ведьма сплела из платка котомку и покинула избу. Зачарованный купец так и остался сидеть на месте.

– А ему это точно не повредит? – младшего брата терзали сомнения.

– Поспит день-другой – и оклемается, – фыркнула Марта.

Вообще-то они сперва пытались по-доброму, мол, впустите бедных странников переночевать в сени, и будут вам за это монеты и человеческое «спасибо», но купца подобное не прельщало. Пришлось уговаривать, точнее – заговаривать, чтобы знал, каково добрым людям отказывать.