– Обязательно это попробую. Спасибо. Здоровья много не бывает.

Снова опустила ресницы и произнесла:

– Это просто подарок, а не рецепт доктора. Я не обижусь, если ты не захочешь их пить.

Заскрежетавший вечерний звонок заставил меня вздрогнуть.

– Тебе уже пора. Скоро вернётся Северина.

Анджич положил мешочки в свой кошелёк, висевший на бедре, а потом подошёл и обнял меня, зашептав на ухо:

– Завтра я хочу снова увидеть тебя. Ты придёшь в городской парк?

Я услышала шаги на лестнице. Они точно принадлежали Северине.

– Уходи, сюда идут, – это вслух, а мысленно: «Уходи, а то я растаю».

– Ты придёшь? – не отступал юноша.

– Да.

– В три часа я будут ждать тебя у входа.

Сказав это, он шагнул к окну, открыл его, ещё раз улыбнулся и легко прыгнул вниз. Я тут же подскочила к подоконнику. С Анджичем было всё в порядке. Он махнул мне рукой, одарил долгим взглядом и скрылся в темноте.

Я едва успела закрыть окно, как в комнату ввалилась Северина с охами:

– Столько грязной посуды я в жизни не видела.

А я даже не могла ей посочувствовать. Мои ладони всё ещё горели от прикосновений Анджича, а сердце ликовало в ожидании скорой встречи. Как он смотрел на меня. Словно от моего ответа зависела его жизнь.

Сразу после занятий мы с Севериной отправились на работу. Я напевала весёлую песенку и вертелась перед зеркалом, поправляя новую форму. Да, с появлением здесь Руевича всё меняется в лучшую сторону. Если так пойдёт и дальше, то оставшееся время мне удастся доучиться в комфортных условиях. Нужно сделать всё, чтобы пан задержался здесь как можно дольше. И мы старались. Из своего леса я переносила только самые свежие и вкусные продукты. Директор ел немного и был неприхотлив, поэтому готовить для него было приятно. Он вообще больше налегал на сырые овощи и фрукты. Жаловал мой целебный хлеб и свежее молоко от диких коз.

Минуты стремительно бежали. Накинув плащ, я двинулась к выходу и неожиданно столкнулась с паном Руевичем, почти упав ему на грудь. Быстро отстранилась и, подняв голову, посмотрела в его карие глаза.

– Вы куда-то спешите, Драга? – тихо спросил он.

Я молча кивнула и вышла во двор, с удивлением наблюдая, как пан директор последовал за мной и встал у меня на пути.

– Вы идёте к князю Вуичу?

Я хотела огрызнуться и сказать, что свободное время могу проводить так, как хочу, но почему-то произнесла:

– Да, мы решили прогуляться в парке.

Он пристально посмотрел на меня.

– Я не хочу сказать вам ничего плохого об Анджиче Вуиче, Драга. Думаю, что он испытывает светлые чувства к вам. К тому же он из тех мужчин, для которых условности ничего не значат. Уверен, что намеренно он не причинит вам вреда.

– Тогда к чему вы говорите мне это? – тихим дрожащим голосом спросила я.

– Он ещё слишком молод и может разбить вам сердце, не желая этого.

Я окинула взглядом заснеженный сад. В деревянную старую бочку тонкой струйкой бежала родниковая вода. Лёгкий морозец щипал кожу.

– Вы думаете, я этого не понимаю? – в моих словах звучали грусть и раздражение. – Мотыльки летят на пламя свечи, птицы стремятся вернуться на суровую родину из тёплых краёв, а люди живут чувствами. Я не могу сохранить своё сердце. Оно уже горит и не слушает холодных доводов рассудка. Не могу сказать, что готова к боли. Возможно, она убьёт меня. Но к чему мне жизнь без любви?

Мужчина молчал. Я быстро, почти бегом, ушла прочь.

Сказанное Вацлавом Руевичем тяжёлым камнем легло на сердце. Он лишь озвучил то, чего я опасалась сама. Сегодня я была без платка. Школьный устав изменился и нам выдали добротную скромную одежду, сняв бездумные ограничения. Теперь за отсутствие головного убора студенткам не полагалось наказание.