Князь Пронский посмотрел на боярина Кирилла, который слушал внимательно, вопросами не останавливал. Александру Михайловичу пришлось по нраву и то, что не увидал он в Кирилле Афанасьевиче испуга. Нынче многие вздрагивали от слов пронского князя, трусливо пряча глаза. Бывший воевода смотрел твёрдо и прямо.

– Давно мысль во мне зародилась, но для исполнения задуманного подходящего человека не отыскивалось, – продолжил говорить пронский князь. – Вот ежели бы ты отважился, то тебе бы препоручил. Дело сие многотрудное, но и награда станется немалой.

Снова пронский князь глядел на боярина, и снова тот молча слушал окончание мысли…

«Выдержки у боярина вдосталь, не суетен», – помыслил Александр Михайлович и взял со стола свиток, на котором был начертан план земли Пронского княжества. С ним пошёл к широкой лавке, что стояла у окна, и развернул на всю длину.

– Давай-ка мы с тобой вот на светлом месте пристроимся да побеседуем. Разговор будет не кратким, а в ногах правды, как речётся, мало.

Боярин Кирилл сел и бросил взор на чудно выписанные синие и зелёные узоры.

– Грамоту разумеешь? – поинтересовался Александр Михайлович.

Кирилла Афанасьевич утвердительно покивал головой.

– То радостно для меня и в удивление. В нынешние времена трудно сыскать грамотея, а потому вижу в том знак добрый. Глянь сюда. Сие есть моя земля.

Князь обвёл рукой по большой черной полосе. Потом показал на квадрат, чуть ли не на середине. Это был город Пронск, который стоял на реке Проне. Главный город княжества находился на высоком холме, что в купе с речной преградой делало его надежно защищенным от нападения с Дикого поля. Правда с тех пор, как татары пришли на Русь южные соседи откочевали в другие места, и уже мало беспокоили. Но очень часто на Пронск с плохо обороняемой стороны делали набеги голодные татарские орды. Хорошо, когда сторожа успевали замечать приближающиеся отряды, и тогда ворота закрывались, мосты поднимались, и город превращался в неприступную крепость. Но бывало и так, что туман, поднимавшийся над водой и не растекающийся до полудня, мешал обозревать происходящее за рекой, и тогда могла случиться беда.

Вот и надумал князь Александр Михайлович в верстах сорока от своего главного города заложить сторожевую крепость. А для этой цели облюбовал он Красное городище на реке Вёрде. В самом городище не было настоящего кремника, способного выдерживать хотя бы временную небольшую осаду, а потому уже не раз подвергалось оно разграблению от проходящих татарских отрядов. В первый раз, когда Батый на Рязань шёл. Отдельные его тумены через пронские земли прошли, пожгли и пограбили многие селища и городища, были среди них окрайние – Красный городок и Александровское городище. Потом уже случались самовольные набеги разных диких орд, которые для своего пропитания и удовольствия часто грабили незащищённые поселения.

Может статься, и восстанавливать их никто бы не взялся, да места, на которых находились вотчины пронского князя, были весьма удобными. Над всей низменной равниной, которая простиралась до самого Дона, возвышались две горы. Огибая их, бежала небольшая, но довольно глубокая речка Вёрда. Были поблизости леса сосновые и дубравы с вековыми деревами, а потому строить было из чего. К тому же, пролегала рядом с двумя городищами караванная дорога, которая от Красного городка, сразу же за Вёрдой, растекалась на три стороны. Бессчётное количество купцов, стоявших ночным постоем в обоих городищах, платили не скупо, да и нужным товаром снабжали. Вот потому-то после каждого нового пожарища, люди пересидев в соседнем лесу, вновь возвращались на обжитые места, возводили избы.